Поймай меня
Шрифт:
— Меня?!! Охренеть!! Вот ты … Ладно, а что дальше предлагаешь? Думаешь, я буду прибегать на часок, типа по-соседски. Как праздничный сервиз достанешь, если повод нарисуется. Сорри я пас, на бис не выхожу. Нет никаких нас. Понял, отвали — выбивает всю тираду незамедлительно.
— Ми, блять кто ты вообще? Я за три недели, так тебя и не узнал — озвучиваю весь раздрай из головы.
— Кто я, прочитай в википедии, тебе там тоже определение найдется — усиливает эффект от фразы, приподнимая брови.
— Ахуительная реплика…
Не вовремя, в голове выезжает воспоминание из детства. Дед собственной персоной перед теликом, и его любимой передачей поле чудес. У нас тут чудеса похлеще. Барабан блять и зеро, все бонусные очки сгорают. Нулевой километр. Прокатились по кругу и вернулись в начало, только теперь с багажом нереализованных чувств.
— То есть тебе вообще ровно на мои слова?
— Ровнее некуда!! Не верю, ни одной букве. Все пустое, как и ты сам.
Вот такой резкий тормоз. Меня бьет в лобовуху своих признаний. Изначально говорил только я. Она молчала и принимала. Во бля дебил, как раньше не дошло. Только все уже вывалилось наружу, не соберешь, как теперь в себе это затолкать так глубоко, чтобы забыть.
— Нет в тебе рая, Милана, только ад — звучит как итог и жирная точка, в этом бреду наших отношений. Ответ так же сковано пролетает
— Как раз, твоя любимая часть… жечь все… до тла. Поэтому в аду самое место… в пекле, за все что ты сделал.
Глава 31
Я думала, что чувствовать себя еще больше виноватой, уже невозможно. Ошибалась. Уместить неуместимое в своей голове. Очень сложно.
Рома идет в коридор одевается. Спокойно. Натягивает джинсы, оставляя расстегнутой пуговицу и ремень. Белые боксеры треугольником видны. И я обращаю на это внимание. Не хочу, но все равно, вожу глазами по его полуобнаженному торсу.
А тело невыносимо сжимается, от рвущейся связи. Разъединяемся, нет больше подушки безопасности, которая нас сдерживала, мешая причинить боль друг другу.
Мне остается складывать этот пазл, в котором не хватает слишком много деталей.
Всегда с пренебрежением относилась к девушкам, готовым принять второстепенные роли. Терпеливо ждут, когда им выделят время, украденное у семьи. А чем я сейчас лучше? И нет уверенности, что завтра это снова не повторится.
Убирает небрежную прядку, упавшую на лоб, прогоняет искрой во взгляде, а потом стекленеет. Янтарь застывает, как-то по холодному, не смотря на теплый оттенок золота.
— Ладно, Анимеха, расслабься. Не принимай на веру, трахаешься зачетно… вот и вырвалось — тянет сигарету и закуривая, в свободной манере падает на диван.
Что?!! У меня отбивает весь словарный запас. Стоп-слово тут бесполезно. Это было раньше. С другим Ромой, грубоватым, чувственным и одержимым мной. Нет, все игра. Его никогда не существовало. Так и остаюсь тупо пялиться на животное, с пофигистичным видом переключающим
— Что застыла? Шмотки в руки и вали — обращается к надоевшей вещи. Использовал и можно выкинуть.
Омертвевшими пальцами цепляю одежду, оглядываюсь, и в немом шоке от услышанного, иду в ванну.
Здесь, до меня доходит весь ужас, того что произошло. Компот в голове окончательно сварился. Вот оно гнилое нутро. От любви не остается и следа, только жгучая ненависть.
Холодная вода порциями ложится к щекам, но ни в какую не желает, остудить. Его запах так плотно пропитавший мое тело, во влажном помещении концентрируется, запечатывая в кафельном сосуде. Слишком много. Слишком тяжело.
Особый подвид зверя, ублюдок с раздвоением личности, самый опасный. Умеет переключаться, когда ему это необходимо. Исчадие ада невозмутимо пьет из стакана золотистую жидкость. Прохожу мимо гостиной, мельком бросая взгляд, он салютует:
— Помянем
— Что? — оторопело спрашиваю, хотя мне безразлично в эмоциональном оцепенении.
— Любовь сдохла!! Проводим суку — издевательски ржет.
Его садизм на лице и мой мазохизм в душе, начинают тесно переплетаться. Общая волна рушит барьер, и мы расходимся в разные стороны. Мучает всем своим видом, и получает удовольствие от моего замешательства. Его невыразимо пустой взгляд, красноречиво финалит все хорошее к нему. Подонок.
— Класс, Рома, зря в театральный не пошел. Сыграно на сто. Влюбленный чмошник побеждает в номинации главная роль — с тем же сарказмом, возвращаю ему реплику — Адьес, ублюдок — слетает настолько легко, что я даже не морщусь.
Перед тем как дверь закрывается, мне вслед прилетает стакан, звеня осколками по паркету.
Вырываюсь из проклятого места, оно действует на меня как наркотик, убивая любую сознательность в голове. Гроза внутри заканчивается и наступает прояснение. С тучами и соленым осадками, тонкими струйками, сползающими по щекам.
Дома пусто, Семка уже неделю прибегает за сменкой, оставаясь ночевать у своей девушки. И очень стыдно, вместо того чтобы радоваться за брата, неприкрытая влюбленность раздражает. Не желаю ничего знать об этом разрушительном чувстве. В моем случае это не светлое, чистое. Грязь обильно вливающаяся и пропитывающая душу чернотой.
До жути хочется отформатировать свой мозг. Очистить, не оставить и следа от воспоминаний..
Люблю тебя.
Поверила. На мгновение, а потом всплыло на поверхность все реальное. Для него, эта фраза ничего не значит. Шутя, бросает, даже не запнувшись. Идет по жизни смело, растаптывая то, что люди хранят как самое дорогое. Брак, семья, первая любовь. Для него все это не имеет ни какой ценности. Только собственное Я. Большое и заглавное. И каким способом получить желаемое, тоже не важно, даже если при этом ты убил доверие, ко всем остальным. Не трогает.