Поющие клинки
Шрифт:
— Все думают, что нейропломба — механизм. А она давно уже организм. Паразит. Ты знаешь, кто такие паразиты? Должен знать. Но иногда она симбиот. Ты знаешь, кто такие симбиоты? Должен знать.
И дитя, наклонив головушку, крепко задумалось. И губки у нее задрожали. Вот-вот слёзки брызнут. Во всей этой пурге может и был смысл. Я его пока не улавливал.
Девочка в пижамке неожиданно грозно посмотрела на меня и топнула ножкой:
— Мне скучно, хиз!
Темнота вокруг завертелась и ухнула. Запах горелой резины исчез. Ослепительный свет заливал комнату в лазарете. Я висел высоко
Однако я видел, слышал, дышал и находился в знакомом месте. Атас! Внизу на койке спала Милли. А у окна на табурете Бум в зелёном халате читал книжку.
Меня грюкнуло о стену в тронном зале. Я успел дать имя быку и заказать ему шлем у кузнеца. И отрубился. Осада! Сколько времени прошло?
— Бум, Дёмыча ко мне.
Герой закрыл книжку, встал с табурета и строго посмотрел на меня.
— Вы очнулись, мой лорд. Регина не велела никого пускать. Я её сейчас позову.
И медленно, с профессиональной ленцой, вышел из палаты. Сволочь. Я попытался выбраться из этих медицинских пут, но они держали крепко. Проснулась Милли.
— Ты очнулся!
Вскочила и принялась меня теребить и обливать слезами. Да, я тоже очень рад тебя видеть.
— Сколько времени прошло?
— Два дня, милый.
А потом Милли отстранилась, сделала страшное лицо и принялась хлестать меня по морде, выкрикивая что-то неприличное про тупых экстремалов.
В палату вошла Регина Ашотовна. Узрев экзекуцию, доктор завизжала и бросилась защищать пациента. Разумеется, сразу же отлетела к стене и завалилась под неё отдохнуть. Нокаут.
Я же собрал все свои благословения и принял их сам в себя шуршащей стопочкой. После этого удалось таки выдернуть крючья в стенах, сломать штанги за спиной и между ног. С наслаждением содрал с себя все эти гипсы, шины и корсеты.
Милли, наблюдая мое освобождение, успокоилась. Но для порядка, все же пнула лежащую Регину Ашотовну ножкой, перед тем, как мы покинули помещение.
Медицинские работники не заслуживали такого обращения, но я внёс Буму в коридоре прямым в нос. Бум поцеловал стену затылком и тихо под нее лёг. Мне уже за это стыдно. Бить надо врагов, лорд.
С полигона доносились крики. Там шли учебные бои. Страшно хотелось пить. И есть. В зале Ксюнчик оказалась одна. На мой вопрос ответила:
— Дёмыч забрал поварят, мой лорд. Им больше семи лет. Вы правда излечились полностью?
— Излечился. И очень хочу есть.
Ксюнчик забегала, как в старые времена, накрывая нам стол. Похоже, что отсутствие Лёхи и Сани огорчало её не с технической точки зрения, а потому что она к ним успела привязаться. Пока мы ели, Милли рассказывала новости:
— В замке дурдом. Редедя пожёг выселки и теперь все деревенские живут здесь. Если ты еще раз позволишь себе нечто подобное, я тебя убью. Пришли две телеги с рудой и рыбой. У нас теперь есть железо. Кузнец сковал быку шлем. И поножи. И еще там чего-то. Ты бледненький, но я верила, что такие не умирают. Я тебя спасла своей любовью. Вот этой грудью к тебе прижималась. Видишь, как вздымается. Что же это, вздымается-то как! Виссарионыч построил из ежа и посоха
Всё это слушал не я один, в зале появлялись люди желавшие посмотреть на воскресшего лорда. Вис и Пум в первых рядах скромно ждали приглашения к столу. Вставить слово в доклад-водопад Милли у них не получалось.
Дёмыч и Редедя у восстановленных дверей. Их лица выражали надежду. Даже лицо хитрого Реда. Гост, прислонившийся к стене острым плечом, спокоен. Явился Бум. Он был суров и решителен, не смотря на разбитый всмятку нос. Не было Бонивура. Наверное в дозоре.
У меня было чёткое чувство, что я помер и воскрес. И что у меня остался всего один день до очень непростой битвы.
Я был сыт
Я был сыт. И даже немножко пьян. Пора обсудить осадную диспозицию.
Редедю с десятком старых казаков я назначил партизанами. Они прямо сейчас должны были отконвоировать женщин и детей на дачу. Затем вернуться и сделать несколько ям-ловушек там, где следы телег спрятать невозможно. А также всячески усложнить передвижение врага к даче, если враг по этим следам всё же решит пойти до конца.
Летающие брёвна, отравленные сучки, и прочее. Ред задумался и пообещал, что «мы-то наворотим, сам чёрт не сладит». Был шанс, что осаждающие не наткнутся на эту еще не сильно разъезженную дорогу. Но если наткнутся…
Кроме прочего, Ред предложил разместить по лесу схроны с запасом бомб, чтобы жечь врага на дороге, бегая без больших торб за спиной. Хитрость к месту.
Гост назначался связным с этой группой и просто независимой ночной боевой единицей. Но честно предупредил, если у осаждающих будут скрытники выше 20 уровня, он умрёт даже не успев понять почему. Бонивура я оставлял вестовым при себе в замке.
Дёмыч объявит женщинам, что у них есть выбор. Кто побойчее и без дитёнка в животе мог остаться с женихами и мужьями. Они станут тыловой командой. Лидер, думаю, образуется сам собой.
Решительный Бум объявил, что недостоин даже являться на глаза своему лорду, но понял, что искупить трусость можно только в бою и готов умереть на стенах сражаясь. Только безымянных пикинеров для его отряда у меня не было.
Бедная Регина Ашотовна. Ей даже не позволили этот нос пластырем заклеить. Надо было назвать её Раечкой, для снижения градуса трагедии. Но кто знал? Хотя она желает странного. Можно попробовать ее переименовать. После осады.
Что надо было успеть? Выкопать шахту для хранения бомб, чтобы ничто их не могло сдетонировать и назначить команду подростков с мешками таскать по потребности бомбы из шахты на стены казакам. И разобраться с этим магическим пулемётом Виса.