Поющие клинки

Иванушкин Александр

На полигоне что-то горело. Понятно. Некоторое количество зажигалок было потрачено для обучения. Дёмыч не спит. Будугав, который лорд, прибудет или сегодня ночью, или завтра утром.

У кузницы стояла роскошная колесница. Лютик что-то в ней еще оглаживал молоточком. Роскошь этой боевой арбы заключалась не в золоте, шелках и мягких диванчиках, а в какой-то звериной надёжности. Колесница чем-то неуловимо походила на своего создателя.

Я не мог проехать мимо с важно задранной мордой. Да и примерить

сбрую на быка, испытать ее, однозначно стоило прямо сейчас.

Виссарионыч сидел на связке пик с выражением человека, которого грубо послали ровно столько раз, сколько раз он пытался открыть рот.

Колёса колесницы были обиты железом. Кроме того, она сидела на оси на рессорах. Оси эти имели на концах острые железные шипы. Лютик быстро закрепил две длинных, обвитых железной лентой оглобли на попоне Будугава. И я вежливо попросил мага занять свое место по боевому расписанию.

Вис забрался в колесницу и ухватился рукой за вихревой резонатор. Ёжик в кожухе пискнул. Бык тронулся, и мы не спеша объехали замок внутри. Вдоль стен.

— По тревоге будь в колеснице как штык.

Сказал я магу на прощенье.

— Разумеется, мой лорд. Этот кузнец хоть и последний грубиян, но колесницу создал великолепную. Мне кажется, что он владеет очень редким свойством. Применяет ману при работе. Но я еще не уверен. Надо бы присмотреться.

— Не стоит. Мой боевой маг выше подобных мелочей.

— Несомненно, мой лорд!

И порозовел щёчками. Утомительно, конечно, кормить его верность подобным мусором. Но если не кормить, она тихо склеит ласты.

— Если до шести утра тревоги не будет, прошу продолжить занятия в моих покоях.

— Да, мой лорд. С удовольствием.

Вроде человеку 400 лет. Мне в прапрапрадедушки годится, а ведётся на лесть как девочка пубертатная. Или делает вид? Играет по моим правилам ослабляя мою паранойю? Надеюсь это не главная проблема ближайших дней.

— Вис, ты умеешь рисовать?

— Нет, мой лорд. Это искусство мне недоступно.

— Жалко. До завтра, мой умный маг.

— До завтра, повелитель.

В тронном зале было шумно. Ксюнчик гоняла веником весело гавкающую собачку. Значит и Бонивур сейчас тут.

Действительно, как только я сел за стол, оруженосец возник за правым плечом и доложил:

— Женщины и дети отправлены с конвоем на дачу. Учитель ушёл в ночь по большому кругу. Замечен элемент с пораженческим настроением в среде оставшихся баб. Но был погашен внутри коллектива тасканием за волосы и громкими матюгами.

— Имя?

— Аппарель, мой лорд. Осталась из-за парня. А он к другой женихается.

— Отличная работа.

Зачем мне такого рода сведения нужны, не ясно. Однако пока важны не сами сведения, а просто возможность их иметь. Только вот от психованных дамочек можно ожидать чего угодно. И потому:

— Во

время осады эта девушка не должна приближаться к стратегически значимым объектам. Как то; хранилище бомб, ворота, колесница с вихревым резонатором и мой бык. В случае самого лёгкого намёка на неадекватность поведения запираешь ее в клетку в тюремном подвале.

— Так точно, мой лорд. Будет исполнено.

Всего не предусмотришь, но завязанные шнурки уменьшают шанс упасть и расколоть череп о твёрдый камень.

Аппарель. Бедная девочка из-за несчастной любви ставшая кандидатом в государственные преступники. Что ты творишь, лорд параноик? Кую оружие победы — абсолютный тоталитаризм.

— Рисовать умеешь?

— Нет, мой лорд. Не приходилось.

— Позови сюда эльфа.

Бонивур исчез за дверью. Не так эффектно, как Гост. Я все же заметил шевеление створок.

— «Самый лёгкий намёк на неадекватность поведения»? Милый, мне кажется, что этот бравый начинающий скрытник его непременно найдёт. Даже в попытке бедной девки просто сходить в туалет.

— Милли, ты не веришь в безумие брошенных женщин?

— Нет. Разве что в «возможное безумие брошенных женщин».

— Она казачка.

Почему мне это кажется веским доводом?

— Ну и посидит в клетке в полной безопасности. Ничего ей не сделается.

Неожиданно легко завершила тему Милли. А в зал вошёл алхимик. Он тоже изменился с тех пор, как мы встретили его в лесу. А может изменился мой излишне прищуренный глаз?

— Вы призывали меня, мой лорд?

— Умеешь ли ты рисовать, эльф?

— Все эльфы умеют рисовать, мой лорд. А так же петь, танцевать и плести сложные венки. Еще эльфы умеют…

— Это хорошо. Мне нужен флаг. Знамя.

Пум заинтересовался:

— И что же вы хотите на этом знамени изобразить?

— Морду моего быка в шлеме. Не обязательно во всех подробностях, но так, чтобы даже полуслепой мог её опознать.

— Профиль или анфас?

— Анфас.

— Цвет фона?

— Сокрушающий врагов.

— Размер?

— Флаг будет установлен на надвратной башне. Хочу чтобы его было видно издалека.

Я догрыз надкушенный помидорчик. Всё, хватит набивать пузо.

— Пойдем отдам тебе ткань.

Я, Эльф и Милли поднялись в покои. А затем Пум, обнимая свернутый в ком балдахин, покинул нас. Бочка? Или ну её? Милли читала мои мысли.

— В бочку, грязнуля. Только в бочку.

Ну, в бочку так в бочку. Почему я спокоен перед осадой? Потому, что сделал всё, что мог. У меня есть план. И да. У меня есть Милли, которая во мне не сомневается.

Её вера — как собачка эльфа. Ни за что нельзя обижать. Почему? Потому что беззащитное, смешное и хрупкое. Ну и что? Да. Вот это вопрос предельного уровня — «Ну и что?»