Поющий волк в овечьей шкуре
Шрифт:
Третьим, как понимаю, в роли «властителя дум» видел себя товарищ Мячиков. Во всяком случае, он в нетерпении «бил копытом» и, сжимая в потной ладошке несколько листиков бумаги, нервно приглаживал волосы свободной конечностью.
«Ну да… Создатель троицу любит». — С похуистическим равнодушием, то есть, простите, с философским спокойствием, где-то даже граничащим с ангельским терпением, вяло подумал я.
Однако, блеснуть ораторскими талантами и чуточку покомпостировать мозги толпе Степану Васильевичу в этот раз не дали.
Не-не! Упаси Создатель!
Просто, в сопровождении парочки милицейских машин, сияющих мигалками но, без включенных сирен, прибыло более высокое начальство. В лице, недавно привечавшего меня Бориса Николаевича.
Который вальяжно выбрался из представительной чёрной волги и, по хозяйски оглядев собравшихся людей, двинулся к импровизированной сцене.
А следом… следом из машины, словно два чёртика из табакерки, выскочили две его красавицы-дочки. И, если появления младшей я был даже рад, то вот решение поприсутствовать на нашем выступлении старшей, заставило немного напрячься.
Пока Большой Босс вальяжно и неторопливо двигался к микрофону, быстрая и пронырливая Таня уже успела взбежать по ступенькам. И, так как никаких «кулис» на крыльце Дома Офицеров не имелось, то сразу же вычислила меня и, повиснув на шее радостно заорала.
— Коля! Ты почему, гад такой, нас на концерт не позвал?
И, не успел я ответить, как подошла Лена. Без стеснения и комплексов взяла меня за руку и, привстав на цыпочки, поцеловала в щёку.
— Привет! — Поздоровалась она. И, задала тот же вопрос, что и мелкая. — Почему не позвонил?
Краем глаза заметив слегка побледневшую Веру и нахмурившуюся и закусившую губу Юлю я поперхнулся. И, не зная что ответить, принялся мямлить.
— Да я это… Закрутился…
При этом непроизвольно повернул голову в сторону начавшего свою приветственную речугу «папеньки».
— Отца испугался? — Прищурившись, оценивающе глянула на меня Лена. И, ткнув локтем в бок, засмеялась. — Трусишка!
«Принесла ж тебя нелёгкая на мою голову». — Печально подумал я.
Так как, на глазах у «хозяина города» проявить демонстративное невнимание к его дочери означало, выказать неуважение «самому». И теперь, придётся возиться с этой пятнадцатилетней «роковой женщиной», сгорая от стыда и испытывая неловкость перед явно обидевшейся Верой.
— Кстати, я тоже петь умею. — Не страдая излишней застенчивостью, с толстым таким намёком, бесцеремонно заявила девушка.
«Нет, Создатель! Нет»! — В немом отчаянии, горячё взмолился я. — «Прошу, Всевышний, только не это»!
Не то, чтобы я был против третьей солистки. Да и поддержка такого «небожителя», как Борис Николаевич ансамблю бы не помешала.
Вот только… Мужчин моего возраста в нашем славном коллективе больше не было. Всем, включая «трубачей», было немного за тридцать. А Сергей, который Петрович, ко всему прочему был женат.
Так что, «цветник», намечающийся из Веры, явно задумавшей что-то «коварное и женское» Юли и, появившейся на мою многострадальную и дурную
В смысле, интерес для девчёнок представлял конкретно я. Ведь, при зрелом размышлении и разглядывании ситуации невооружённым глазом, кандидатов в «мачо» и «супер мачо», кроме вашего покорного слуги просто не было.
Объективный, так сказать, жизненный факт.
Заставивший меня зябко поёжится и покрыться холодным потом.
Так как, внимание этих юных и, как по мне очень опасных для простого советского холостяка барышень, было чревато ба-альшими неприятностями. Вроде женитьбы и последующей за ней «номенклатурных» радостей.
Да что там! В этот, казавшийся мне очень отчаянным момент, я был готов пойти под венец с, казавшейся на фоне Лены и Юли «простой и наивной» Верочкой. Лишь бы эти, вне всякого сомнения, прекрасные и достойные девушки, напрочь забыли о моём скромном существовании.
К счастью, приветственное «бла-бла-бла» быстро сориентировавшегося в ситуации и решившего, что «раз не можешь предотвратить — возглавь» Бориса Николаевича, подошло к концу. И, переждав жидкие аплодисменты, он обернулся и, найдя глазами дочерей, приблизился к нам.
— Поговорили? — Пожав мне руку, без особого интереса спросил он. И, мотнув головой в сторону невесть откуда появившихся перед крыльцом стульев, не терпящим возражений тоном, скомандовал. — Ну, пошли. Послушаем, что за песни, из-за которых пол города на уши поставили.
И Борис Николаевич с дочерьми направились к наспех оборудованному, импровизированному так сказать, «партеру».
Местная «номенклатура», рангом пониже, почтительно ждала, пока «большой босс» займёт вместе с дочками центральные места.
А затем, более мелкие начальники, вроде товарища Мячикова, директора Дома Офицеров, полковника из армии и какого-то милиционера одного с ним звания расселись рядом.
К ним присоединились ещё человек десять. Которых я не знал и, если честно, даже не заморачивался тем, чтобы выяснить или, не дай Создатель, запомнить их Имена, Должности и Фамилии.
У больших людей своя свадьба, а у нас своя. На которой, кстати, мы находимся отнюдь не в роли сидящих за столами и пирующих гостей.
— Ну что, ребята, готовы? — На правах старшего, задал риторический вопрос Сергей.
И мы, борясь с внезапно возникшей дрожью в коленках, разобрали инструменты и начали.
Прозвучал немудрящий но, в то же время, мелодичный и не режущий ухо проигрыш и я запел.
Там, где тихо плещет речка
Где оранжевый закат
В голубом краю сирени
Детство отцвело, как сад
Звук был отличным. И, несмотря на отсутствие времени для проверки, всё было не так уж и плохо. Возможно, из-за дополнительного комплекта «списанных» колонок и усилителей. Или, кто знает?.. Может, сам Создатель решил помочь наивному, впервые выступающему на публике коллективу, не облажаться и не испортить дебют.