Пожар между строк
Шрифт:
Мистер Макс смотрит то на них, то на меня в замешательстве. Все, чего я сейчас хочу, чтобы кто-то из нас всех провалился под землю. Неважно кто. В принципе, могу и я.
— Ты знаешь их?
Я сжимаю губы и отрицательно машу головой.
— Впервые вижу.
— Странно…
Портер громко кричит
— Полли!
— Да, детка!
Я точно убью их. И пусть меня посадят, потому что после такого я не смогу смотреть Максу в лицо.
Он улыбается.
Все, я пропала.
— Вижу, твои друзья
— Они мне больше не друзья.
Мистер Макс громко смеется.
— Ладно, Полли Манн, я не стану тебя задерживать. Хороших выходных.
— И вам.
Макс склоняет голову на бок и бросает взгляд, который отныне я буду называть ”перейдем на ты”.
— То есть и тебе.
— Отлично!
Он слегка машет мне ладонью и уходит.
Проводив его взглядом, я подхожу к свои пока еще друзьям.
— Надеюсь, вы составили завещания, потому что мне придется убить вас обоих.
— С чего бы? Мы не сделали ничего плохо!
— Но и хорошего вы тоже не сделали.
Лилли, как обычно, отмахивается от меня.
— Кстати, о завещаниях.
Я уже предчувствую подставу.
— Мой отец умер. Завтра похороны. Портер рано утром улетает по работе, так что ты идешь со мной.
— Во-первых, это не звучит как просьба. Скорее, как приказ.
— Потому что это он и есть.
— А, во-вторых, по твоему улыбающемуся лицу так и читается вселенская скорбь!..
— Что я могу сказать? Я совсем его не знала. Всю жизнь он только и делал, что отмахивался от меня деньгами. И теперь, когда он умер, он делает то же самое.
— Бедная, как тебе тяжело! Злодей папочка не давал тебе жить, как живут остальные смертные! Даже не представляю как тебе было трудно в собственном домике в Майами. Какая жалость!
Совсем не слушая меня, Лилл продолжает.
— В общем, он там что-то мне оставил. Не знаю, что, но его поверенный сказал, я должна быть на похоронах, чтобы сразу после них быть на оглашении завещания.
— И причем здесь я?
— Эй, ты ведь моя подружка, мой бро!
— Бро?! С каких пор я бро!
Лилли громко и театрально цокает.
— Короче, я заеду за тобой в 9. Надень что-нибудь унылое, у тебя полно такого, и постарайся делать печальное лицо.
Она бросает на меня оценивающий взгляд.
— Хотя твоя обычная одежда тоже подойдет.
И она мой друг. Представляю, что обо мне говорят враги.
— А сейчас пойдем выпьем и обсудим этого красавца босса, с которым ты там болтала.
Я бросаю взгляд на Портера. Он улыбается и пожимает плечами. А потом наша дружная компания стартует туда, где водку смешивают с сиропами и где музыка заглушает лишние мысли.
Глава 8.
Утро начинается со звонка Лилли. Я подношу трубку к уху с еще закрытыми глазами.
— Алло…
— Ты спишь?
— Нет.
— А почему голос сонный?
—
— А, тогда все нормально. Ты ведь помнишь, что мы идем на похороны?
— На похороны твоего отца. Помню-помню. Как и то, как ты скорбишь!
— В общем, давай там, просыпайся. Я буду в 9.
— Хорошо.
Лилли кладет трубку, а я послушно следую ее указаниям, поднимаюсь и тащусь на кухню, чтобы включить кофемашину. Гудрон, услышав, что я проснулась, несется за мной с намерением получить свой завтрак.
Я наполняю его миску и ставлю перед его носом. Он тут же набрасывается на еду, издавая милые чавкающие звуки.
Ну что за засранец!
Пока варится кофе я принимаю душ и привожу себя в порядок.
Ближе к 9 часам я переодеваюсь во что-то унылое.
Как завещала Лилли.
Ровно в девять я сажусь в машину Лилли. Она протягивает мне стаканчик с горячим кофе.
— Это тебе.
— О, спасибо!
— Не благодари!
Она скептически смотрит на мою одежду.
— Мда… Я, конечно, сказала про “что-то унылое”, но не думала, что ты так точно исполнишь мою просьбу.
— Ты откупилась от меня кофе, чтобы заслужить право раскритиковать мой гардероб?
— Критиковать твой гардероб — моя обязанность. И, если ты не начнешь прислушиваться ко мне, боюсь, ты закончишь жизнь одинокой старушкой в очках, живущую на чердаке в нашем с Портером доме с белым заборчиком!
— В твоей вселенной я живу у вас на чердаке?
— Почему ты не спросила про дом с заборчиком?
— Точно! Это менее реалистично, чем я на чердаке!
По пути к кладбищу мы много шутим и смеемся.
Если сказать это вслух, звучит не очень.
Служба проходит спокойно. У всех дорогие шляпки, надменные лица и ни капли слез. Гроб опускают и все подходят, чтобы запустить ухоженные пальцы в чашу с землей и бросить горсть. Лилли тащит меня за собой и по очереди мы делаем то же самое.
Когда все начинают расходиться, я наклоняюсь к Лилли.
— Ну все. Поехали на оглашение завещания.
— Поехали?
— Ну да. Или пошли. Не важно! Мне здесь неуютно.
— Что ж, мне очень жаль, потому что завещание огласят в кабинете управляющего этим…
Лилли оглядывается и добавляет
— …кладбищем.
— Тогда пойдем туда.
— Да. Только я пойду туда одна.
— Я не против. Подожду в коридоре или что там. Пошли!
Лилли хватает меня за руку.
— Там нет коридора. Это просто маленькая пристройка.
Она указывает рукой на какой-то кирпичный сарай.
— Серьезно?!
— Да. Так что погуляй пока. Я скоро!
В следующую секунду я уже стою одна в окружении мрачных надгробий. Святой отец, аккуратно убирающий свою библию и другие церемониальные вещи, дарит мне теплую улыбку.