Пожар Сиболы
Шрифт:
— Ты один пришел, — заговорил Мартри. — Разумнее поставить одного открыто, а второго спрятать за спиной у объекта.
— Ты так поступаешь, да? — спросил Холден, подражая небрежной беззаботности Мартри и более-менее преуспев в этом.
— Проверенный способ, — кивнул Мартри. — И как же туда спускаются?
— Сам гадаю.
— Ну-ну… — Мартри почти незаметно пожал плечами. — Мне надо на ту сторону, помешать тому, что они заварили. Доктор Окойе, похоже, считает, что ты намерен сломать оборонительную сеть.
— Да, —
Мартри покивал, но заговорил не сразу. Холден ждал, что он потянется к оружию. Разделявшая их пропасть была чуть шире пяти метров. Не промахнешься. Хуже, если палишь второпях, отвечая на чужой выстрел. Света хватало, Мартри пришел без шлема. Рискнуть, выстрелить в голову? Бронежилет безопасника выглядел основательно погрызенным — Холден заподозрил, что тут поработал дробовик Амоса. Попасть в грудь легче, но, возможно, повреждения брони только на первый взгляд казались серьезными, в этом случае из пистолета ее не пробьешь.
Мартри подмигнул, словно прочел мысли Холдена.
— Я не позволю, — сказал он, едва ли не извиняясь. — Все это, согласно лицензии, принадлежит «Роял-Чартер-Энерджи». Я не позволю тебе ломать.
Холден, не веря своим ушам, покачал головой.
— Ты и впрямь сумасшедший. Если не сломать, наши корабли упадут, и все мы погибнем.
— Возможно. Возможно, погибнем. Или найдем другой способ выжить. В любом случае права РЧЭ останутся в силе. — Мартри широко повел рукой — не той, что лежала на пистолете. — Все это стоит триллионы. Одно лишь известие о существовании колец привело к невероятному прорыву в технологии. А что даст работающая техника? Вот зачем мы здесь, капитан. Не тебе решать, что с ней делать.
— Триллионы, — все с тем же недоверием повторил Холден. — Никогда не видел, чтобы мертвецы тратили деньги.
— Очень даже видел. Это называется фондом или завещанием. Широко распространенное явление.
— Так все это — чтобы ты мог оставить завещание?
Улыбка Мартри стала на миллиметр шире.
— Нет, — ответил он. — Я завоевываю новый мир. Так это делается. Понимаю, что кажусь тебе жестоким и негибким, но того требует ситуация. Орудия, которые используешь ты, подходят для уже утвердившейся цивилизации. Для такой работы они не годятся. Я не питаю иллюзий относительно средств, которыми приходится завоевывать новые рубежи. Это требует жертв, требует крови — поступков, на которые мы не пошли бы там, где все налажено и находится под контролем. А ты воображаешь, что обойдешься совещаниями и пресс-релизами.
— Интересно, убедительными ли покажутся твои аргументы людям, гибнущим сейчас на орбите?
— Мне их жаль. Действительно жаль. Но они знали, чем рискуют. И погибнут не зря, — сказал Мартри.
— Не зря?
— Их смерть будет знаком, что мы не уступили ни сантиметра. До последнего вздоха держали то, за чем пришли. В таких делах человечество не останавливается
В смехе Холдена к недоверию примешалось презрение.
— Как вы все поклоняетесь массовым убийцам!
Мартри нахмурился. Между ними встала и опала колонна голубого сияния — словно столб пыли на пустой улице.
— Ты о чем?
— Один мой знакомый оправдывал свой выбор, сравнивая себя с Чингисханом.
— Как я понимаю, ты не счел его аргумент убедительным, — усмехнулся Мартри.
— Нет, — сказал Холден. — А потом мой друг выстрелил ему в лицо.
— Забавное возражение на аргумент о необходимости насилия.
— Я тогда тоже так подумал.
Мартри поднял левую руку и почесал в затылке. Его сальные волосы встопорщились, смутно напомнив новое пристанище Миллера. Сплошные углы и колючки. С отвращением посмотрев на свои пальцы, Мартри вытер их о бронежилет. Холден ждал. Где-то далеко за его спиной возник звук, напоминающий стрекот цикад в летний полдень.
— Так, — заговорил наконец Мартри. — Мне надо перейти.
Он подбородком указал на ту сторону пропасти, где стоял.
Холден. Правая рука зависла над рукоятью пистолета.
— Нет, — ответил Холден.
Мартри кивнул так, словно ожидал этого ответа.
— Хочешь меня арестовать, шериф?
— Я, собственно, подумывал насчет застрелить.
— В лицо, разумеется.
— Если сумею попасть.
— Радикальная перемена в человеке, который пытается покорить рубежи рассуждениями и совещаниями.
— А, нет, это не из-за того. Элви сказала, ты убил Амоса. Я не стану ни в кого стрелять из-за долбаных рубежей, но за свою команду… да, за своих я тебя убью.
— Говорят, месть ничего не дает.
— Я еще не пробовал, — ответил Холден. — Прости, если мое мнение пока не сформировалось.
— А если я скажу, что твой приятель не умер, это что-то изменит? Когда я уходил, он еще стрелял.
Волна облегчения накатила на Холдена, чуть не сбив его с ног. Если бы сейчас Мартри обнажил ствол и выстрелил, бой бы на этом и кончился. Но Холден сумел не измениться в лице и справился с подгибающимися коленями.
— Он ранен?
— О, еще как. Довольно тяжело. Он, прежде чем свалился, убил моего человека. Довольно опасная компания для такого противника насилия, как ты.
— Да, — невольно расплываясь в улыбке, ответил Холден, — зато он отличный механик. А что со вторым? С Фаизом?
— Ранен, но жив. Я не успел его добить — твой парень открыл огонь. Ни один из них не мог двигаться, так что я просто ушел.
Мартри так деловито объяснял, почему не добил Фаиза, что у Холдена кровь стыла.
— Давай договоримся, — продолжал безопасник. — Я пропускаю тебя на эту сторону, чтобы ты мог заняться своим Амосом. И яйцеголовому тоже кровь остановишь. Даю слово не вмешиваться.