Пожар Сиболы

Кори Джеймс С. А.

— Что?

— Мы сможем снести перегородки и начать строить квартиры попросторнее. Потому что у нас изначально было много народу. А что случится с Марсом, если уйдет двадцать процентов населения?

— Проект терраформирования

закроется?

— Проект терраформирования закроется. Поддержание базовой инфраструктуры станет сложнее. Коллапсирует налоговая база. Экономика схлопнется. Марсианское государство распадется. Так и будет, потому что мы упустили единственный шанс это предотвратить. Вы получите правительство на планете, которая никому не нужна, потому что никому не нужна. Сырье, которое вы выставляли на рынок, теперь будет в избытке в тысяче новых систем, где добыча проще и не грозит смерть в вакууме, если откажет снаряжение. И какой единственный — единственный! — ресурс остается у вас на продажу?

— Пятнадцать тысяч ядерных боеголовок, — сказала Бобби.

— И корабли, чтобы их использовать. Кому достанутся эти корабли, когда Марс станет городом-призраком, Бобби? Куда они отправятся? Кого убьют? Мы сделали первый ход к межзвездному военному конфликту. А Джеймс Холден, который мог бы превратить Новую Терру в пропагандистский плакат, призывающий сидеть дома, который мог бы дать нам опомниться, — вместо этого открыл светлый путь к охрененному бардаку.

— Тем,

что добился успеха?

— В одном из значений этого слова.

— На него чуть не обрушилась вся планета, — сказала Бобби.

— Недоработочка вышла, — фыркнула Авасарала.

— Да уж, — сказала Бобби, — дерьмо дело.

— Да.

Они долго молчали. Бобби слепо рассматривала салат. Авасарала допила вино. Она видела, как бывшая десантница просчитывает выводы и последствия. Взгляд у Бобби стал жестким.

— Этот ужин — вербовка, да?

— Бобби, сейчас, когда все мы двигаем первые пешки на игровом поле…

— Да или нет?

— Ты нужна мне на доске, солдат.

БЛАГОДАРНОСТИ

Как всегда, есть многие, без кого эта книга не увидела бы свет. Мы должны особо поблагодарить нашего агента Дэнни Барора и редактора Уилла Хинтона, потрясающую команду «Orbit», шайку «Сэйк-ривер» и Джозефа Лейка-младшего. Все они помогали сделать книгу лучше. Все фактические и логические ошибки, а также все речевые неточности — на нашей совести.