Пожарский 3
Шрифт:
Горыныч сел рядом со мной. А Кузьма вовсе лавку проигнорировал, а присел на корточки рядом с чужим борзым магом и одернул у него с плеча край оторванного рукава. Оценил качество адамантиевой обработки:
— М-гм… Моть, тебе, получается, проникающее надо совершить?
— М-м-м-н-д-а-а, — растянуто согласился Матвей, — чтоб контакт с кровью хороший был. Надёжнее.
Муромец покосился на кота и как будто слегка отодвинулся. На плече у татя запёкшейся кровью чернели ямки-следы от вонзившихся в плоть когтей.
Маг задёргался и едва пеной не зашёлся, исходя злостью, заорал, заплевался,
В подвале стазу стало тихо — только слышно, как сапоги навзничь опрокинутого поляка по полу елозят. И оскалы двух оставшихся бывших командиров как-то увяли. В руке у Кузи появился нож — на самом деле продолжение его собственной руки. Он посмотрел на меня:
— Приступать?
— Ты, Кузьма, погоди так сразу их мордовать. Право быстрой смерти ещё заслужить надо.
— Вы пожалеете! — выкрикнул один из оставшихся.
— Вот с тебя и начнём, — сказал я. — Итак. У меня есть ряд вопросов…
Дальше было грязно и некрасиво. Наёмники (то, что все они наёмники, мы выяснили довольно быстро) сперва пыжились, козыряли высокими покровителями, пытались даже нас запугивать — пока не поняли, что уже начали умирать. Сгнивать заживо, медленно и неотвратимо. Илюху дважды рвало, и выглядел он бледно, но уходить отказался. Потом явились его клановые: начальник безопасности и его старший помощник. Итоги дознаний мы выслушали все вместе: все четыре отряда были наёмниками (преимущественно польскими, из обедневших, но способных к магии родов), нанял их неизвестный тип, причём нанял довольно давно, и до этого они уже выполняли несколько менее масштабных и не столь явных поручений — в частности, участвовали в организации несчастного случая на царской охоте в начале сентября. Деньги получали через Европейский банк, представительство которого имелось в Москве, через счёт на предъявителя, по кодовому слову, каждый раз новому. В этот раз перед ними была поставлена предельно простая цель: зайти на территорию и убить всех, кого встретят.
Я смотрел на три полуживых тела и понимал, что в банковскую систему мне, даже с помощью Горыныча и Кузьмы, соваться вообще несподручно. А иначе концов не найти…
— Вот что, ребятки, — Муромские, и без того впечатлённые показом, уставились на меня выжидающе, — я отдам вам этих трёх уродов. И даже подлечу настолько, чтоб за неделю не успели сдохнуть, а вы уж дальше вдумчиво выжимайте из них вам интересное. В обмен я хочу информацию. Вы, как с банком-то разберётесь, не сочтите за труд, в Засечин позвоните мне, чтоб я знал, кого за сегодняшнее беспокойство благодарить.
Муромский безопасник прищурился на неприглядные тела.
— А говорить они точно смогут?
Мы с Кузьмой переглянулись.
«Смерть забери у них».
«Сделаю».
— Смогут.
— Тогда по рукам.
ВСКРЫТИЕ ПОКАЖЕТ
Мы вышли во двор и проследили, как Муромские закидывают в глухую будку грузового фургона трёх потрёпанных поляков.
— В течение шести-восьми часов надо адамантиевые ошейники
— Сделаем, — хмуро кивнул безопасник.
Фургон чуть отъехал, и его место на дорожке занял глухо тонированный лимузин. Из дома вышла Анна, бледная и отрешённая, как привидение. Нас с Кузьмой она, тем не менее, узнала, Горыныча — нет, но обратилась ко всем сразу:
— Благодарю вас за помощь и участие, господа.
— Всегда рады выручить, — на правах старшего ответил Горыныч, и Муромские укатили.
— Чё там, с площади повязанных хоть кого-то удалось прихватить? — негромко спросил я.
— Двоих, — ответил Кузя. — Акробаты шустрые, выскочили с ними. Остальных Государева служба присмотра за общественной безопасностью загребла. Говорят, в Разбойный приказ повезли.
— Ну, хоть двоих.
— Чё, сразу поспрошаем? — деловито предложил Горыныч. — А то явятся царские общественно-безопасники, отбирать затеют.
— Пошли, — решил я. — Всё одно наши мечутся ещё, не собрались.
Второй допрос подтвердил многие сведения, полученные в первом: наёмники были набраны преимущественно в Королевстве Польском (мечтающем заново вернуть себе княжество Литовское и стать Речью Посполитой). Нанимали гордую, но нищую шляхту. Или наоборот — нищую, но гордую? Тех, в общем, кто мечтал поквитаться с ненавистными русскими царями. Расчёты шли через тот же Европейский банк. Делали что прикажут.
Из полезных сведений — помимо убийства царя с приближёнными, перед душегубцами стояла цель захвата заложников, причём в приоритетном списке числились и Анна Белова, и почти весь профессорский состав, не считая отпрысков знатнейших семейств, и я. Ну, про себя мне давно всё ясно стало, ещё с дуэли с тем историком. Вышибить меня — сразу гарантированно всё старое русское дворянство вычистить или как минимум предельно ослабить. Удивительно другое — что за два месяца это вторая лишь решительная попытка, все остальные, про которые даже и писать не стоило — ерунда на постном масле, больше как будто для проформы, чтоб я не расслаблялся.
А кроме того, один из языков показал, что нанимавший их человек говорил с сильным альвийским акцентом. Тут вопрос — не было ли это инсценировано специально? Но если судить по прибытию в Москву Экскалибура, я скорее склоняюсь к мысли, что нет. И, кстати, не я ли целью этого высокомерного альвийского меча и был?
Пока возились с дознанием, Фёдор принёс доклад, что вернулась Аристина. Из самого для себя нужного привезла небольшой чемодан с вещами и свою домашнюю лабораторию! Как учёный, вполне её понимаю.
В раскрытые двери большой гостиной было видно, как пожилая алхимичка обмахивалась платком и делилась с Ириной, наливающей ей чай с ромашкой:
— В городе что творится — ужас! Какие-то тёмные личности повылезли. Магазины громят, можете себе представить! Вокруг больших усадеб оцепление. В кланы стекаются бойцы, особенно те, кто в резерве числятся, — она с благодарностью отхлебнула из чашки: — А Болеслав ещё не приходил?
— А кто это? — удивилась Ирина.
Я тоже удивился — с чего бы Болеслав должен был к нам явиться?