Пожиратель империй. Часть 2
Шрифт:
Тем не менее, даже несмотря на то, что призывы героев в версии Единства были куда выгоднее, чем в версии Тейи, в Единстве ими всё равно почти никто не пользовался ровно по тем же причинам. Сила героев была фиксирована, и цена призыва была выше, чем стоило развитие одарённого той же ступени.
Однако у меня был свой способ, как превратить даже самого слабого героя в настоящего монстра, почти буквально. Так что, с необходимыми инвестициями и подготовкой я мог создать настоящую армию. Впрочем, этим стоило заниматься уже после того, как я разберусь с теневой сетью Аргиронта.
Двадцать определённых
Тем не менее, прежде чем отправляться туда, я должен был как минимум полностью исцелить Мо. Так что несколько лет в запасе у меня было.
И, разобравшись с требовавшими моего немедленного внимания делами в Тарсии и Тейе, я, наконец, занялся тем, ради чего и отправлялся в Форт тысячи висельников. Благо, система порталов, связывающая города и регионы внутри самого Единства, была достаточно развитой и удобной.
Восемь следующих лет прошли, можно сказать, в рутине.
Один, либо с поддержкой в лице Фиантира и оперативного отряда гвардейцев, по сути нужных мне лишь для того, чтобы официально засвидетельствовать нарушения закона теми, кого я ловил, я совершал налёты на базы группировок, относившихся к «семье» Аргиронта.
Убивал тех, кто был слишком силён и слишком активно сопротивлялся и вырубал тех, кого мог вырубить. После чего кого-то оставлял Фиантиру для заключения под стражу и отправки за решётку, а кого-то по-тихому скручивал и отправлял в Тарсию.
Обчищал сейфы, склады и сокровищницы, пряча всё ценное в накупленные Кримзоном пространственные хранилища. Освобождал жертв, если таковые были, сжигал запасы разнообразной мерзости, если таковые были, равнял с землёй всё, что эти ублюдки строили.
Уже за первые шесть месяцев я успел навидаться такого дерьма, что перекрывало все предыдущие шестьдесят лет моей жизни. Так что довольно быстро из банальной схемы заработка на дальнейшее развитие и косвенной мести Амале это всё превратилось в мой личный крестовый поход.
Было не удивительно, что Фиантир и Башня Стали в целом с таким трудом ловили этих ублюдков. Заметать следы и подчищать все связи они наловчились почти идеально.
Практически невозможным представлялось, даже разобрав одну базу по кирпичику, выйти хотя бы на одну соседнюю. А на допросах захваченные сволочи молчали как лучшие партизаны, прекрасно понимая, что будет со стукачами.
И потому для этой шушеры я стал настоящей немезидой.
У меня были воспоминания Аргиронта, точные и подробные, касавшиеся огромного разнообразия информации. Расположение баз, пути поставок, схемы формирования отрядов, техники поиска новых жертв. Блохастая сволочь была настолько дотошной, что помнила такие незначительные мелочи, как имена, характеры и уязвимые точки даже самых малозначимых членов группировок.
Даже спустя годы после смерти Аргиронта эта информация не полностью потеряла свою актуальность, позволяя мне накрывать всё новые и новые картели, притоны, базы, склады, нелегальные рынки, плантации, питомники…
А когда знаний блохастого становилось недостаточно, в ход шла абсорбция.
Я
Но, хотя я ни в каком смысле не мог назвать самого себя святым, ту мерзость, что эти ублюдки творили при Аргиронте и продолжали даже активнее творить после его смерти, я никак не мог простить или спустить на тормозах. И потому, утыкаясь в тупик, с каждым разом всё с большей лёгкостью позволял себе использовать абсорбцию.
Из-за этого моя сила также стремительно росла, захватывать базы становилось всё проще. А из-за того, что после стольких лет их количество естественным образом снизилось с нескольких тысяч до нескольких сотен на всё Единство, поиск каждой новой становился всё сложнее, и к абсорбции приходилось прибегать всё чаще.
Остановился я только после того, как в один «прекрасный» момент понял, что не могу вспомнить, что делал в предыдущие где-то сорок часов. Полтора дня, в которые я не просто лежал колодой, а продолжал заниматься поиском новой базы, попросту выпали и лишь спустя где-то неделю я смог восстановить их в памяти.
Это стало достаточно явным звоночком, просигнализировавшим о том, что на какое-то время с меня хватит. Сообщив Фиантиру о том, что прекращаю свою деятельность летящего на крыльях ночи ужаса, я вернулся в Тарсию.
Небольшая страна с пятимиллионным населением за эти восемь лет серьёзно разрослась. Отчасти за счёт иммигрантов из Тейи, которых Кримзон активно поддерживал и после переселения в новый мир обеспечивал всем необходимым для жизни.
Отчасти благодаря деятельности самого Руйгу, который, после того, как я стал известен на всё Единство и компашка Амалы лишилась возможности настолько явно ставить мне палки в колёса, развернулся на полную катушку.
Отчасти банально благодаря всем тем деньгам, что я забирал у преступников и отдавал Кримзону. Как минимум, используя эти деньги, за восемь лет он шестнадцать раз приобретал новые и новые территории вокруг изначальной.
В результате пять миллионов человек превратились почти в четыреста, три тысячи Майигу — в пятьдесят тысяч, а площадь Тарсии стала сравнима с площадью Палемской империи времён моего прибытия в Тейю.
Впрочем, в масштабах всего Единства это по прежнему было не слишком много. Владения Катриона состояли из нескольких сотен миров, некоторые из которых были в тысячи раз больше по площади, чем Тейя или Земля. Человеческое население Единства исчислялось квадриллионами, население Майигу — многими сотнями миллиардов.
Тем не менее, Тарсию уже можно совершенно честно называть страной. Причём страной довольно развитой со всех точек зрения.
Огромными денежными вливаниями, почти не иссякающими из-за моего личного крестового похода, Кримзон распоряжался очень грамотно и умело. Не просто накупал всякой высокоуровневой магической хренотени, а старался равномерно развивать все сферы жизни населения, чтобы нигде не было серьёзных отставаний или просадок.
Получалось, конечно, не идеально. Всё-таки даже такой гений, как Кримзон, пусть он и был способен размножиться на несколько десятков аватаров, не мог уследить за всем.