Пожиратель империй. Часть 2
Шрифт:
При этом Аргиронт руководил всем этим на протяжение десятков тысяч лет. Сколько добра он успел накопить за эти годы? Сколько денег потратили обитатели Единства за эти сто пятьдесят веков на тонны и тонны самого отборного дерьма? Мне было сложно даже вообразить себе эти числа.
Впрочем, я не сомневался, что однажды и сам смогу достичь подобных, а возможно и куда больших масштабов. Как минимум потому, что продолжу расти сам и продолжу поддерживать названную Кримзоном в мою честь страну.
И корпус героев станет лишь одной из сил будущей империи Тарсия.
Правда, пока что это было
После того, как они стали Майигу, содержавшаяся в их телах межмировая энергия превратилась в мировую ауру. В результате чего Дары, принадлежавшие даже самым слабым Майигу-покровителям, слившись с этой мировой аурой, обрели пропорциональную её объёму мощь.
Их вторые или близкие ко вторым классы стали абсолютно реальными, и реальной стала сила, которую они обрели. Даже несмотря на то, что контролировать эту силу они до сих пор почти не умели.
Десяти Майигу с Дарами первого класса для подавления этой толпы стало даже близко недостаточно. Благо, первый класс был далеко не пиковой силой в Тарсии.
Даже не считая Кримзона, меня, Эллису, Йирро и волков, за эти восемь лет, услышав обо мне и вдохновившись моей борьбой с преступностью, к Тарсии присоединилось немало очень сильных Майигу, в том числе семеро обладателей Сущностей.
Они и стали тренерами будущего корпуса героев на следующие полтора года. И хотя фактического роста силы эти тренировки не предполагали, я рассчитывал на то, что к моменту отправки в Аллею Кошмаров бесполезная толпа обезьян с гранатами превратится если не в идеальное, то по крайней мере в достойное войско.
К сожалению, с этим возникли проблемы, причём одна — ещё до самих тренировок.
В Единстве то, чем я занимался, то есть превращение людей в Майигу, было запрещено законом. Майигу должны были оставаться Майигу, а люди — людьми, это было правило, установленное самим Катрионом.
И хотя создание корпуса героев никак не афишировалось, ещё до того, как я представил новоиспечённых Майигу их будущим тренерам, в Тарсию явилась самая настоящая комиссия, с целью выяснить, каким образом я, фактически, достал из воздуха шесть с лишним тысяч Майигу не маленькой силы.
Очевидно, в моих рядах был стукач, причём не исключено, что подосланный лично Амалой. Ну или, как вариант, зуб на меня был у одного из двух других «крёстных отцов», подчинявшихся таинственному хозяину Аргиронта, а также у Длани Стали, которого я своими действиями за последние восемь лет активно лишал финансирования.
Скорее всего, если бы не моя слава, как единственного в Содружестве обладателя четырёх Сущностей (кстати, после восьми лет охоты на Майигу и использования абсорбции — уже девяти), и если бы не моя репутация великого борца с преступностью, из-за которого тюрьмы и колонии Единства были переполнены впервые с момента создания, вместо комиссии скорее всего прибыл бы взвод гвардии с кандалами наперевес.
И даже так тон, с которого начали общение представители комиссии, был, мягко говоря, неприветливым. Да и само то, что они говорили, было не слишком приятно.
В худшем случае, если бы все подозрения и обвинения подтвердились, шесть тысяч героев ждало бы немедленное уничтожение,
Впрочем, разумеется, мы с Кримзоном были к этому готовы. Я прекрасно помнил историю Фиантира, вынужденного начать сотрудничать с Амалой лишь потому, что не смог найти законных путей сделать свою возлюбленную-человека Майигу.
Кстати, информация о ней нашлась в воспоминаниях одного из пойманных преступников через год после моего выхода из Форта тысячи висельников. Девушку, или вернее бабушку, удалось найти и вызволить из плена.
Её состояние после долгих лет заключения оставляло желать лучшего. С помощью Сущности нерушимой основы я смог откатить не только её травмы, но и отчасти саму старость, дав ещё где-то лет тридцать жизни.
К сожалению, даже с учётом этого превращение в пожирателя, необходимое для дальнейшего обращения в Майигу, убило бы её с очень высокой долей вероятности. К счастью, вместо того, чтобы искать иные пути, Фиантир решил принять смертность своей любимой и спокойно насладиться оставшимися им годами.
Возвращаясь к комиссии. Мы с Кримзоном были готовы к тому, что у правительства Единства возникнут вопросы. Некоторое удивление вызвало лишь то, насколько быстро к нам пришли с вопросами, но это означало лишь, что наши ряды ждала тщательная чистка.
Прежде чем в принципе задумываться о том, чтобы слить на это квадриллион пизау, мы тщательно просмотрели все законы этого мира, касающиеся темы людей, Майигу и всех вариантов их взаимодействий и взаимопревращений.
Запрет на превращение людей в Майигу действительно существовал, причём в нём было чёрным по белому сказано: «вне зависимости от способа». Тут было не подкопаться.
Однако лазейка нашлась в той части свода законов, где, собственно, давалось определение «человеку».
Появилась она скорее всего из-за существования белых городов и их жителей, то есть обитателей захваченных Катрионом миров и их потомков. Белые не просто были ниже по статусу, чем коренные жители Единства. Белые люди буквально не считались людьми, а белые Майигу не признавались как Майигу.
Поэтому, видимо, и появилась необходимость в таком абсурдном на первый взгляд пункте закона, как «определение человека», чтобы официально закрепить статус «настоящих» людей.
«Настоящими людьми» в Единстве с точки зрения закона признавались либо коренные жители Единства, потомки других «настоящих людей», либо жители и потомки жителей иных самостоятельных миров, входящих в Содружество или способных войти в него в будущем, либо те, кто был признан правительством Единства в качестве таковых.
Таким образом «настоящими людьми» не могли быть признаны «люди без своего мира». С точки зрения законодательства вполне логично и удобно.
Но тут был один прикол. Миры, лишённые магии, из которых только и могли быть призваны герои, были естественным образом изолированы от общности миров. То есть и в Содружество они войти не могли никаким образом. А значит все их жители по законам Единства не были людьми с юридической точки зрения.