Пожиратель
Шрифт:
Уличных фонарей в этой части города было немного, так что порой за пределами конуса, выхваченного из темноты светом фар, вообще нихрена нельзя было разглядеть. Но Путилин умудрялся как-то ориентироваться, к тому же лавируя между неожиданными препятствиями. Это не всегда получалось — мы снесли несколько столбов, разбили вдребезги пару каких-то старых ящиков, выставленных прямо на краю дороги, основательно проредили штакетник в неудачно выпирающем на проезжую часть заборе. Путилин при каждом столкновении болезненно морщился. Кузов-то у машины был крепкий, как у танка. А вот краску жалко. Я же видел, как он на днях бережно
— Осторожно!! — заорал я, когда перед нами вдруг неожиданно выросла кирпичная стена. Визг тормозов резанул по ушам, машина замерла в считанных сантиметрах от кладки.
Тупик! Но машина с Беллой где? Куда-то успели свернуть под шумок…
Путилин врубил заднюю и обернулся, вглядываясь в темноту за задним стеклом. Сдал на несколько метров назад, отыскивая участок дороги, где можно было бы развернуться. Я же, воспользовавшись небольшой остановкой, выскочил из машины. Почти одновременно выпустил наружу албыс.
— Где они?! Ищи! — прошептал я на бегу, вглядываясь в лабиринт глухих деревянных заборов и тёмных одно-двухэтажных домов с редко где горящими окнами.
Из-за заборов со всех сторон брехали собаки, вдалеке маячили пятна переносных фонарей. Но в целом никто из местных, похоже, не горел желанием выбегать на улицу и выяснять, что тут за переполох. Такое ощущение, что с наступлением вечера здесь все закрываются по домам и носа наружу не высовывают.
Албыс взяла след мгновенно — я только успевал бежать за её размывающимся в полёте рыжеволосым силуэтом. Путилин быстро остался позади и безнадёжно отстал, пытаясь развернуться на узкой улочке. Призрак же провёл меня по извилистому маршруту между какими-то кустами и нырнул вправо, в тёмный проём между зданиями. Казалось, сюда и машина-то то не пролезет, однако в подмёрзшей грязи отчетливо виднелась глубокая колея — похоже, этот проезд часто использовался.
По ту сторону длинного, как туннель, проезда, зажатого с двух сторон глухими кирпичными стенами, я разглядел отсвет фар во дворе и расслышал отголоски работающего двигателя. Почти тут же свет погас, и мотор тоже заглушили, но я уже нёсся по проходу со всех ног, не особо заботясь о том, что меня могут услышать.
Строения вокруг были явно не жилые — глухие кирпичные стены, без окон, с большими деревянными воротами. Похоже, склады или какие-то производственные помещения. Когда я выскочил во двор, похожий на колодец из-за высящихся со всех сторон стен, одна из створок ворот как раз грохнула, захлопываясь. Машины во дворе не было видно — похоже, её как раз загнали в один из ангаров. Двор освещался только вышедшей из-за туч луной, в свете которой все предметы казались вырезанными из чёрной бумаги силуэтами.
Искать какие-то обходные пути было некогда, поэтому я попёр напролом. Тем более что ворота-то были деревянные. На бегу вложив эдру в Укрепление, я с разгона долбанул в закрывшуюся створку кулаком. Хруст и грохот разнесся такой, что лаем отозвались собаки со всей округи. В области удара доски сломались и продавились внутрь, в воротах образовалась солидная брешь. Но чтобы пробить дыру, в которую смог бы пролезть я сам, пришлось ударить еще раза три, настраивая Укрепление так, чтобы силовая волна расходилась конусом, отбрасывая от меня щепки и обломки досок.
Едва я заскочил внутрь, в темноте загрохотали выстрелы. К счастью, стрелок был не очень-то меткий — пули ударили в ворота
Стреляли из-за капота машины. С водительской стороны на меня выскочил упырь — не открывая двери, прямо сквозь окно. Из-за длинных волос я поначалу принял его за Арамиса, но почти сразу стало понятно, что обознался. Этот был постарше, пониже ростом. И куда менее опасен. Попытался взять меня нахрапом — сиганул, как рассерженный кот, выпустив когти и клыки, и поначалу за счёт звериной скорости и ловкости сумел меня даже пару раз ударить. Я едва успел уклониться, и острые когти полоснули меня по щеке и шее, оставляя горящие болью царапины.
Повернулся, пропуская упыря мимо себя, и на лету перехватывая у него Дар. Тут же будто бы врубился прибор ночного видения — непроглядная тьма раскрасилась оттенками серого, чётко проступили очертания машины и других окружающих предметов.
Водила-упырь, развернувшись, бросился на меня снова. В кураже он, конечно, не заметил изменений, произошедших во мне, да и не мог. На меня же Дар Зверя лёг, как дождь на исстрадавшуюся в засухе землю, наложившись на азарт погони и злость на сбежавшую Беллу. За спиной будто крылья выросли, злая, хищная сила распирала изнутри. Беднягу-упыря я попросту поймал на лету, перехватив правой рукой его запястье, а левой вцепившись прямо в глотку. Он захрипел, как пойманный в петлю хорёк, и хрип этот быстро перешёл в вопль ужаса.
Я был зол. И голоден. И потому дал волю этому голоду, запустив в вампира жадные щупальца Дара. Развернувшись, впечатал его спиной в боковину кабины, и буквально за несколько секунд выпил досуха, поглотив всю свободную эдру и в несколько движений разорвав само тонкое тело. Энергетическое «сердце» — вместилище Дара — затрепетало перед внутренним взором, будто пойманная птица, и тут же съёжилось, занимая свободную ячейку в Сердечнике.
Наконец-то. Давно хотел заполучить Дар Зверя в свою коллекцию.
Вампир, лишившись Дара, резко ослабел. Продолжал хрипеть и трепыхаться, но я спокойно удерживал его на весу, схватив за глотку. Долбанул разок спиной о дверь машины, потом, перехватив ладонью за лицо, впечатал затылком в капот. Хотел просто оглушить, но не рассчитал силы — судя по звуку, череп у него не выдержал и треснул, как арбуз. Резко обмякнув, упырь мешком рухнул на землю.
В припадке звериной ярости, смешанной с эйфорией от полученной порции эдры, я даже не сразу заметил, как в меня ударились пули. Боли тоже не было — тело лишь дергалось от попаданий. Развернувшись, стремительно зашагал в сторону Беллы.
Та продолжала судорожно жать на спусковой крючок, даже когда патроны кончились — в тишине отчётливо слышно было, как щелкает вхолостую боёк револьвера. Её распахнутые от страха глаза в темноте были похожи на дрожащие, чуть светящиеся изнутри озерца.
— Да кто ты такой?! — в ужасе выкрикнула она, когда я оказался вплотную.
Я выбил у неё из рук револьвер одним движением. Тоже, пожалуй, не рассчитал силы — она вскрикнула от боли, отшатнулась. Оступившись, едва не упала, но я ухватил её, удержав на ногах. Взяв за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Мелькнула мысль переключиться на Аспект Морока, но вовремя передумал. Сейчас я слишком взвинчен, тоже могу наломать дров. А Белла нам ещё пригодится — без её показаний заговор не раскрыть.