Пожиратели миров. 10 том
Шрифт:
Я едва не улыбнулся. А среди аристократов такое вообще возможно? Насколько лицемерно это всё должно быть, чтобы люди лгали о добровольности и искренности, когда им говорят, как и с кем обручиться, их родители.
Парад лицемерия, не иначе.
Точно.
Я невольно посмотрел на Джеферсона, который ответил мне ледяным взглядом. Какое же это всё лицемерие…
— Жених, ответьте.
За свои слова.
— Да.
— Невеста, ответьте.
За
— Я услышал вас. В соответствии с законами государства Тринианского я беру на себя обязанность зарегистрировать ваш брак. А теперь произнесите клятву. Прошу вас.
Клятва. Не люблю это слово. И тем не менее я без запинки произнёс:
— Я, Грант Барбинери, беру тебя, Катэрия Голд, в законные жёны. Я клянусь сражаться ради тебя, защищать тебя и оберегать от любых невзгод и опасностей, кои встретятся нам на нашем пути.
— Я, Катэрия Голд, беру тебя, Грант Барбинери, в законные мужья. Я клянусь любить тебя, уважать и поддерживать при любых невзгодах и трудностях, какие бы ни готовила нам наша судьба.
— Я предлагаю тебе своё сердце.
— Я предлагаю тебе свою верность.
Что-то неравнозначный обмен, а? Ты ей сердце, а она лишь верность. Почку бы хотя бы предложила.
Заткнись.
— От имени всего, во что я верю…
— От имени всего, чем я дорожу…
— Что бы ни встало на нашем пути…
— Что бы ни обрушилось на нашу судьбу…
— Я клянусь защищать нашу семью….
— И беречь её ради нас…
— До конца наших дней.
— Пока будут биться наши сердца в унисон, — тихо закончила Катэрия.
Старик кивнул.
— Произнеся клятву, вы объявили о своём твёрдом решении соединить свои жизни воедино и жить в горе и радости, в разногласиях и солидарности на протяжении всех дней, что вам были дарованы судьбой. А теперь обменяйтесь кольцами.
К нам поднесли небольшую подушку с двумя кольцами, которые мы взяли, после чего сначала Катэрия подставила безымянный палец, позволив мне надеть его, а после уже я протянул руку. Холодный метал коснулся кожи, и вскоре кольцо было на моём пальце.
— В горе и радости, что бы ни случилось, храните свою семью, защищайте её. Лишь узам, созданным любовью, суждено пройти все испытания. И даже перед лицом смерти помните о своей клятве. Ваша семья — это ваша крепость, которую вы будете оберегать всеми силами.
— Клянусь, — негромко произнёс я.
— Клянусь, — ответила так же тихо Катэрия.
— Муж, вы можете поцеловать свою жену.
Я сделал шаг вперёд, после чего лёгким движением убрал фату. Катэрия смотрела на меня слегка напуганными и неуверенными глазами человека, который был готов полностью вверить свою жизнь в мои руки, не зная, что за этим последует. Глазами того, кто доверял мне всем сердцем, уверенная, что я прикрою её спину, что бы ни случилось.
Но был ли я действительно способен защитить её с детьми от тех ужасов,
Я не сентиментальный человек, однако казалось, что что-то неуловимо изменилось в этот момент. Совсем немного и при этом так, что мир вокруг уже никогда не станет для меня прежним, пусть всё и казалось таким же обычным, как и всегда.
— Клянусь, — тихо шепнула Катэрия, на что я так же одними губами ответил:
— Клянусь.
И поцеловал её в губы.
Грог и Зигфрид молча наблюдали за тем, как их напарник только что дал клятву верности другому человеку, за которой последовал поцелуй. Висела торжественная тишина, которая лишний раз подчёркивала всю важность произошедшего.
— Если орден узнает, у него будут проблемы, — тихо прогудел Грог.
— Только если до него раньше не доберётся инквизиция, — так же тихо ответил Зигфрид.
И округа погрузилась в аплодисменты, к которым нехотя присоединились и они.
Глава 250
Церемония закончилась.
Едва утихли аплодисменты, вдвоём мы направились по красной дорожке в сторону, откуда до этого вышла Катэрия с отцом. Там нас уже ждали.
— Выглядите вместе прекрасно, — Лика сложила ладони вместе, чуть склонив голову и разглядывая нас огромными восхищёнными глазами, в которых проскакивала и зависть. — Вот бы и мне так… Ой! То есть идёмте! Идёмте, над отвести вас в банкетный зал!
Она была одета не в свою обычную рабочую одежду — сейчас на ней было синее вечернее платье, которое слегка блестело на свету, без лишних вульгарностей под стать событию. Лика вывела нас из палатки с другой стороны, проводив в поместье. Здесь, по коридорам, которыми обычно пользуются служанки, Лика провела нас в обеденный зал.
Катэрии пришлось постараться, чтобы протиснуться в проходах. Попутно мне уже приходилось поправлять её фату, которая тащилась следом, пытаясь зацепиться за любой угол, а после и вовсе взять на руки.
— А как ты сидеть в нём будешь? — поинтересовался я.
— Как-нибудь сяду, не беспокойся, — улыбнулась она.
— Там у тебя каркас под юбкой? — потрогал я пышный низ.
— Естественно. А, по-твоему, как ещё он может держаться? — пригладила она его. — Знал бы ты, как долго мы его надевали.
Катэрия крутанулась на месте, позволив тонкому слою на юбке приподняться, словно лёгкой дымке. Серебряные подвески засверкали вспышками звёзд на свету. Катэрия будто подняла вокруг себя небольшую снежную бурю.
— Как тебе?
— Ты уже спрашивала.
— Спрошу ещё раз.
— Хорошо выглядишь в нём. Идём, — подтолкнул я её дальше.
— Интересно, ты когда-нибудь будешь более…
— Более что?
— Более открытым, а не таким зажатым, — ответила Катэрия. — Ты будто стараешься выглядеть как можно более суровым и сдержанным. Но я-то знаю, что это не так.