Пожиратели призраков
Шрифт:
– А что насчет его семьи? – спрашивает Амара. – Его сестра может помочь.
– Мне кажется, не надо ее втягивать.
– Почему?
– Калли узнала, что я помогла ему сбежать из центра. Теперь она меня ненавидит.
– Эх. Ну ладно. Забыли. Тогда нам троим надо придумать план. Прямо все по порядку: кто заговорит первым, что мы скажем. Нельзя позволять Сайласу нами манипулировать.
Скорее всего, Сайлас все равно саботирует любой наш замысел. Он с легкостью превратит эту интервенцию в общее обвинение, если мы ему позволим.
– Надо всем написать заявления о воздействии.
– Что такое…
– Просто личное высказывание о том, как нам вредит его зависимость.
– Он будет в восторге.
– Мы шутки шутить пришли или что? Потому что если все серьезно, то надо подготовиться. Относится к этому, как к вопросу жизни или смерти, Эрин, потому что все так и есть.
Мы решаем устроить все в моей квартире.
– Чем раньше, тем лучше, – настаивает Амара.
– Может, на этих выходных?
– Раньше. Сайлас снова может свалить. Как насчет завтра?
– Завтра? В четверг у меня собеседование в «МакМартин».
– Надо действовать срочно, – убеждает Амара. – Правда, Эрин, без всяких яких. Сделай все, чтобы он пришел. Скажи точное время и не дай сбежать.
– Он поймет, что мы что-то задумали.
– Тогда скажи ему, что… не знаю, что у вас годовщина дружбы или еще что. Главное – приведи.
– А как же Тобиас?
– Я его притащу.
– Ну удачи, – уговорить Тобиаса на то, что не понравится Сайласу – все равно что заставить свою тень всадить нож тебе в спину.
Мы с Амарой продумали все детали только к одиннадцати. Нам это даже начало нравиться – придумывать что-то вместе. Я убедила себя, что мы готовим вечеринку-сюрприз, с украшениями и прочим хламом: «С ДНЕМ ИНТЕРВЕНЦИИ, САЙЛАС!!!»
– Мне пора, – говорю я. – Закрою наш счет.
– Нееет! Еще по одному.
– Уже поздно…
– Один коктейль, – ноет Амара. – Пожааалуйста.
Настоящие друзья познаются в барах. Если с тобой остаются до последнего – это истинный товарищ. Нас с Амарой за все эти годы повыгоняли из всех питейных заведений Ричмонда. Ну как мне ей отказать?
– Один, – наконец поддаюсь я. – Иногда мне кажется, что ты любишь только мою кредитку.
– Бог мне судья, – говорит Амара, изо всех сил пародируя Скарлетт О’Хару, – или не быть мне больше трезвой.
Внезапно у нее отваливается челюсть. Очевидно, у нее свершилось озарение, что никогда не бывает к лучшему.
– Поехали со мной в Нью-Йорк!
– Серьезно?
– Да, а почему нет? Ты ничего не должна Ричмонду. Что тебя тут держит?
«Сайлас», – почти говорю я.
– Посмотрим, как пройдет собеседование в четверг.
– В Нью-Йорке миллион таких вакансий, – настаивает Амара. – Бежим со мной.
Я устраиваю тест-драйв этой идее, чтобы просто проверить, как работает движок. Ну поеду я в Нью-Йорк. Какая у меня там будет жизнь? Новые друзья. Тусовки каждый день. Заваленная
– Нью-Йорк – твоя мечта, а не моя, – говорю я. Пусть Амара забирает себе крыс, вонь прогнившего мусора и жар асфальта.
– А знаешь, что? – делает она зловещий глоток. – Мне кажется, в глубине души ты просто хочешь домашней жизни.
– Эй! Не сдерживайся, стерва, выкладывай все, как думаешь!
– Да ладно. Признай. Ты хочешь замуж, да?
– Иди ты!
– Остепениться. Нарожать детишек. Построить красивый дом…
– Если я не хочу переезжать в Нью-Йорк, это еще не значит, что я домохозяйка в душе.
Я знаю, что Амара просто прикалывается – у нее есть особое умение давить на больное, – но мне все равно обидно. Я не такая. Или, по крайней мере, не хочу быть такой. Я могу сказать ей, что зачастую чувствую себя тонкой палочкой, которую уносит течением. «Я не палочка, – говорю я себе. – Я шхуна. И я поднимаю паруса. Снимаюсь с якоря».
– Уверена, твоя мама охренеть как рада, что ты такая домашняя.
– Ну все, это уже слишком… – разговоры о маме – запретная территория. И Амара об этом знает.
– Ладно-ладно. Посмотри мне в глаза и перед всеми свидетелями… – видимо, под этим Амара подразумевает «Коммунальные отходы», – повторяй за мной: Я, Эрин Хилл, торжественно клянусь…
– Я, Эрин Хилл, торжественно клянусь… – поднимаю я руку.
– Никогда не выходить замуж…
– Никогда… э-э…
– Не выходить замуж.
– Не выходить замуж.
– Я верю, что домашняя жизнь хуже смерти.
– Домашняя жизнь… – Я не могу сдерживаться и громко смеюсь.
– Так и знала! – перекрикивает Амара группу. – Ты правда домохозяйка!
– Вот стерва!
– И ты точно пришлешь мне розовое приглашение на девичник!
– Это обидно!
Три коктейля спустя мы с Амарой ковыляем по улицам Ричмонда с сандалиями в руках, распевая серенады городу и его бродящим душам в лучшей интерпретации Бона Джови.
– Даааааа, мы почти у цели…
Мы обнимаем друг друга, идя плечом к плечу, смеясь и шатаясь посреди дороги, крича настолько громко, насколько позволяют легкие.
– ААА! LIVING ON A PRAYER! [3]
– Да завалитесь нахрен! – орет бестелесный голос из тени.
– Возьми мою руку! – прошу я Амару так мелодраматично, как только могу. – Мы справимся!
Амара изображает даму в беде, пьяно накрывая рукой лицо, пока другая все еще качается сбоку, держа сандалии.
3
Амара и Эрин поют песню группы «Бон Джови» Living on a Prayer, большой хит, выпущенный еще в 1986 году.