Пожиратели призраков
Шрифт:
Кто-то исправил надпись, как и все остальные, отредактировал мои граффити так, что я теперь в прошедшем времени. Это… это безумие. Кто это делает? Почему ведет себя так, будто меня здесь нет? Будто я…
мертва
Это просто убого. Об этих метках больше никто не знает, и уж я точно ничего не исправляла.
Это наркотик. Должен быть он. У меня галлюцинации. Может, и с призраками так же. Ну разве не чудесно? После всего того дерьма, через которое я сегодня прошла? Разрушить всю свою
Больше никакого Призрака, уж это железно. Я не впущу снова этих духов.
Этот дом официально закрыт для будущих призраков, пошли все лесом.
Осмотрев каждую кабинку, я достаю пакетик и подношу его к оголенной лампочке.
Остался одна таблетка.
Даже сейчас, после всего, я все еще – все еще – хочу ее съесть. Внутри все тянет. Просто держа Призрака в руке, по спине бегут мурашки.
Вдруг Сайлас по другую сторону таблетки? Если я просто буду стараться сильнее…
Звать громче…
Кричать…
«Хватит, Эрин», – я не могу перестать придумывать отговорки, чтобы оправдать еще одну дозу, как будто все это совершенно нормально. Все это ненормально. Я схожу с ума, и все из-за этого наркотика.
Надо его спустить. Сейчас. И не думать дважды.
Но как же Сайлас…
Просто выброси.
Сайлас ждет…
СРОЧНО.
Я выбрасываю последнюю таблетку в туалет. Бульк. Она плавает на поверхности, пока я не жму на смыв носком сандалии и смотрю, как таблетку с шумом уносит в трубу.
Все. Я с триумфом выхожу из кабинки. Теперь нет пути назад. Что сделано, то сделано. Больше никакого Призрака. Мне нужен детокс. Или хренов экзорцизм. Я сделаю что угодно, чтобы очиститься…
Стоп. Это что, детский лепет? Туалет за спиной начинает журчать. Я поворачиваюсь и вижу, как унитаз заполняется мутной водой.
Ничего. Ну конечно.
Я возвращаюсь в бар с легким ощущением триумфа. Я победила, сучки. Смыла эту срань из моей жизни. Даже если я снова захочу принять – уже поздно, ничего не осталось.
Я буду радоваться маленьким победам. А теперь осталось разобраться с Амарой.
«У По» – одно из последних заведений в штате, где все еще можно курить в помещении. Совсем скоро власти доберутся и сюда, и все начнут выходить на улицу, но в последнюю ричмондскую гулянку Амары все заволокло серым дымом.
По понедельникам вечер караоке. Бармен Джеймс притащил табурет и потрепанный ноутбук, и в данный момент Амара исполняет «Fever» Пегги Ли. Ее рот слишком близко к микрофону, невнятные слова трещат в дешевых колонках. Это определенно менее нежная версия песни – весь бар по-панковски орет то, что знает.
Цветочный узор на облегающем платье будто перемещается
– Сколько лет, – перекрикивает Джеймс вопли Амары.
– Сколько зим, – ору я в ответ.
– Чего тебе? Как обычно?
– А можно мне просто воды, пожалуйста?
– Серьезно?
– Да, прости… Сегодня я не веселюсь. Надо вывести токсины, – мягко говоря.
– ЖАР! – вопит Амара, дважды взмахивая руками. Весь бар подпевает тексту песни. – Когда ты целуешься! Жар, если выживешь, то научишься!
Джеймс ставит стакан с водой на стойку.
– Дай знать, когда захочешь…
увидеть призраков
– …перейди на что-нибудь покрепче. Я налью.
– САМЫЙ ЛУЧШИЙ СПОСОБ ГОРЕТЬ!
Амару подбадривают взрывом пьяных аплодисментов. Она делает реверанс, почти теряя равновесие и пытаясь отдышаться в столь волнующий момент.
– Спасибо всем. Вы самые лучшие, – видимо, она очень сильно напилась, раз стал вылезать ее южный акцент. – Я буду так по вам скучать, но… простите, мне надо валить из Саутсайда, пока я не чо-о-окнулась.
Толпа смеется. Здесь так много людей. Я не могу разглядеть лица в темноте. Дышать почти нечем – только дымом. От сигарет поднимаются серые завитки, и на секунду кажется, что изо рта у каждого вырываются тонкие струйки эктоплазмы. Хватит, Эрин.
– У вас всегда будет место в большом городе, так что приезжайте. Буду держать для вас диван, – Амара собирается плакать? Она вытирает что-то из уголка глаз мизинцем. – Ну все. Без этого. Не буду плакать…
Из теней вылезает мужская рука и протягивает Амаре коктейль.
– Спасибо, – говорит она и делает глоток. – Я люблю вас. Всех вас. Обещаю приехать на праздники.
Вот он – мой шанс увести ее. Надо спросить, видела ли она их. Я хочу выяснить, схожу ли с ума. А может, если мне хватит сил, смогу сказать: Пожалуйста, не бросай меня.
Я не смогу одна, Амара.
Мне нужна твоя помощь.
Нужна ты…
– Та-а-ак… – Амара прикусывает нижнюю губу, кокетливо улыбаясь. – Еще одна песня, и клянусь – клянусь – я отдам микрофон.
Ну конечно, Амара не покинет свет софитов.
Начинает играть “Unchained Melody” Righteous Brothers. Любимая песня Амары. Если где-то есть караоке, она поет там эту песню. Каждый. Хренов. Раз. Амара закрывает глаза и обхватывает микрофон обеими руками, немного покачиваясь, прежде чем торжественно склонить голову.
– Любовь моя, дорогая… – она совсем не попадает в ноты. И выглядит слишком серьезной. – Я изголодался по… твоим прикосновениям.