Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник)
Шрифт:
– Почему это? – буркнул Гриша, промокая салфеткой липкие от сладкого крема губы. Его растрепанные шелковистые волосы блестели, маленький вздернутый нос покрылся испариной. Мальчик поедал уже третье пирожное. – Я его всегда любил. Да и ты тоже. А то, что мы не хотели скандалов дома, так кто же их хочет? Мы же его не выгоняли. Они сами с мамой решили. Послушай, Машка, а чего это ты хочешь пожить у папы? С мамой поссорилась?
– Нет, Гриша. Тут все гораздо сложнее. Я с тобой поговорить хочу на очень важную тему, меня прямо-таки распирает. Вот только не знаю, с чего начать.
– Ты
– Нет, я не беременная. Все гораздо серьезнее.
– Уже родила, что ли? – подмигнул он ей весело.
– Мне кажется, что это мама убила Стеллу.
– Чего-чего? Ты, Машка, сдурела, что ли?
– Но не сама. Она попросила одного человека, я его знаю. Мы все его знаем. Он влюблен в маму и готов для нее на все. Вот он и сделал это. Подкараулил Стеллу там, на собрании, и ударил ее.
– По-моему, у тебя не все в порядке с головой, подруга.
– Говорю же тебе! Я слышала, как они тогда, еще давно, разговаривали между собой, и он сказал, что готов для нее на все, даже избавиться от Стеллы. Конечно, это было сказано не совсем так, как бывает, когда люди договариваются об убийстве. Бобров приставал к маме…
– Бобров! Но он же хороший, добрый мужик! Он не мог…
– Ты маленький и некоторых вещей просто не понимаешь.
– Что вы говорите! – Он состроил ей уморительную гримасу. – И с каких это пор ты стала такая взрослая?!
– Гриша, он приставал к ней, они стояли в двух шагах от моей комнаты, я все слышала… Мама не хотела этого и, вероятно, чтобы охладить его пыл, перевела разговор на другую тему, на Стеллу. Сказала, что та сильно раздражает ее и что без нее наша жизнь была бы спокойнее…
– Она так прямо и сказала?!
– Да ты что, сам как будто бы не знаешь, как Стелла бесила ее, одним своим видом. Маме всегда казалось, вернее, она считала, что Стелла лентяйка, что сидит в своем музее и чаи гоняет, что у нее нет никаких проблем, особенно жилищных. Она же тогда просто помешалась на этой квартире… И вот спустя некоторое время после разговора с Бобровым Стеллу убили.
– Мы можем спросить у Боброва.
– О чем спросить? – У Маши округлились глаза. – Ты что, Гриша, совсем спятил? Ты спросишь у него, не убивал ли он Стеллу?! Думаешь, что он вот так возьмет и признается? Он же не совсем идиот. Да с ним вообще теперь связываться опасно.
– Слушай, ты как хочешь, но я должен поговорить с мамой. Пусть она сама мне все объяснит. И если выяснится, что это она заказала Стеллу, то я тоже уйду из дома. Вместе уйдем. К отцу. Слушай, Машка, что-то мне плохо стало…
– Это нервы, – серьезно сказала Маша.
– А по-моему, это пирожные… Не надо было мне последнее есть…
И Гриша, сорвавшись с места, бросился в туалет. А Маша, оставшись одна, расплакалась. Вся ее грустная, без любви и радости жизнь показалась ей сущим обманом. Танька с Самарцевым теперь уже не скрывались, ходили открыто в обнимку, целовались на глазах у всей школы, все знали, что они живут как взрослые. А Маша заставляла себя делать вид, что ей все равно, что она разлюбила Самарцева и что ей нет никакого
Это были самые сокровенные и страшные мысли Маши, ее нервы и душевная боль, которая ни на минуту не отпускала ее. Особенно плодотворными в этом плане были ночи, когда она, оставшись одна в комнате, могла предаться самым дерзким мечтам. Сколько маленьких криминальных сюжетов она прокручивала в своем воспаленном и больном от ревности и ненависти мозгу! Такой фантазии мог бы позавидовать сам Жапризо! Важными в этом деле были два пункта: непременная мучительная смерть соперницы и ее собственная, Машкина, безнаказанность. Чтобы у нее было стопроцентное алиби и чтобы никому и в голову не могло прийти, что убийство совершила именно она.
Наемного убийцу она отмела сразу же, поскольку никому не доверяла. Разве что Гришке, но она никогда не впутает его в эту историю. У него своя жизнь.
Конечно, самое безупречное убийство – это то, которое окружающими воспринимается как несчастный случай. Вот как со Стеллой, к примеру. Человек, убивший ее, рассчитал все идеально. Убийство на глазах у целой толпы потных, разгоряченных спором людей. Один удар, и дело в шляпе. И ведь поначалу именно так и решили, что это несчастный случай, и дело было закрыто. И если бы не папина настойчивость, никто бы о нем и не вспомнил. Потому что никому на всем белом свете не было дела до смерти Стеллы. Просто удивительное стечение обстоятельств поспособствовало тому, чтобы дело Стеллы было пересмотрено. Пусть и неофициально, пусть с помощью частных юристов-сыщиков, это неважно. Если за это дело взялась сама Лиза Травина, значит, убийце недолго оставаться на свободе. Тем более если это Бобров.
Вернулся Гриша. Умытый, бледный, серьезный.
– Знаешь, мне кажется, что меня затошнило все-таки не от пирожного, а от того, что ты мне рассказала про маму. Я так хорошо представил себе, как этот Бобров ударил нашу Стеллу, что мне сразу стало нехорошо. Машка, может, ты все-таки что-то не так поняла? Неужели ты действительно веришь в то, что мама хотела смерти Стеллы?
– Я бы так не думала, если бы сама лично не слышала, как она разговаривала с Бобровым, как жаловалась на Стеллу.
– Но жаловаться и просить ее убить – не одно и то же, согласись?
– Знаешь, Гриша, она и раньше не стеснялась в выражениях, когда речь заходила о Стелле, и тогда я, может, и не придала такого значения ее словам, больше того, восприняла их скорее как ее желание просто остудить Боброва, ну, ты понимаешь? Чтобы его мысли повернуть в другую сторону. Чтобы он отстал от нее, понимаешь? – Она начала злиться на брата, что ей приходится объяснять ему такие простые вещи. – Только когда Стелла умерла, я вспомнила это, сопоставила некоторые даты, и получилось, что Бобров на самом деле мог это провернуть. Чтобы угодить маме.