Позолоченный век
Шрифт:
– Понятно ли вам значение присяги?
– Там, - отвечает Хикс, указывая на дверь.
– Я спрашиваю, понятно ли вам, что такое присяга?
– Пять центов, - объясняет Хикс.
– Вы что, смеетесь надо мной?
– гремит прокурор.
– Уж вы не полоумный ли?
– Свежей выпечки. Я глухой. Я ничего не слышу, что вы тут говорите.
Хикса отпускают восвояси. "А неплохой был бы присяжный, - шепчет Брэм.
– Он поглядывал на обвиняемую сочувственно. Вот что для нас очень важно".
Так они трудились - и за весь день отобрали только двух присяжных. Зато этими двумя мистер Брэм остался доволен. Всем незнакомым он давал отвод.
Прошло четыре утомительных дня, прежде чем закончен был отбор присяжных, зато в полном своем составе эти двенадцать человек делали честь защите. Насколько известно было мистеру Брэму, только двое из них были грамотны, причем один - старшина присяжных, приятель мистера Брэма - тот самый франт-подрядчик. У всех двенадцати были низкие лбы и тупые физиономии; в двух-трех лицах сквозила животная хитрость, остальные были откровенно глупы. В целом они представляли собою хваленое наследие прошлого, гордо именуемое обычно "оплотом наших свобод".
Первым выступил от имени штата Нью-Йорк окружной прокурор Мак-Флинн. Он говорил с едва заметным шотландским акцентом, оставшимся еще с младенческих лет. Он ограничился кратким изложением обстоятельств дела. Обвинение докажет, что Лора Хокинс, сидящая на скамье подсудимых, этот дьявол во образе красивой женщины, тогда-то и там-то выстрелом из револьвера убила Джорджа Селби, южанина родом. Что убийство было хладнокровное, неспровоцированное, с заранее обдуманным намерением; что обвиняемая давно его замышляла и давно угрожала своей жертве; что с этой целью она последовала за покойным Селби из Вашингтона в Нью-Йорк. Все это будет подтверждено показаниями безупречных свидетелей. Прокурор прибавил, что долг присяжных, хотя, быть может, и тяжкий, ясен и прост. Все они добрые граждане, люди женатые и, вероятно, имеют детей. Им известно, сколь небезопасной стала жизнь в столице. Что, если завтра и их жены останутся вдовами, а дети - сиротами, как та осиротевшая семья в упомянутом отеле? Что, если какая-нибудь кровожадная ревнивая фурия и их семью лишит главы и кормильца?
Прокурор сел, и секретарь суда выкрикнул:
– Генри Брайерли!
ГЛАВА XXIV
УЧЕНЫЙ АДВОКАТ
"Dyden i Midten", - sagde Fanden, han sad imellem to
Procutorer*.
______________
* "Добродетель находится посередине", - сказал дьявол, сидя между двумя юристами (датск.).
Eur breutaer braz eo! Ha klevet hoc'h euz-hu he vreut?*
______________
* Это великий адвокат! Слыхали вы его речи в суде? (бретонск.).
Генри Брайерли занял свидетельское место. Выслушав требование прокурора - рассказать присяжным все, что ему известно об убийстве Джорджа Селби, он стал описывать события и факты, уже знакомые читателю.
Он сопровождал мисс Хокинс в Нью-Йорк по ее желанию, полагая, что она едет в связи с законопроектом, как раз назначенным к рассмотрению в конгрессе, чтобы просить находившихся тогда в отъезде конгрессменов вернуться вовремя. Ее записка к нему была уже здесь оглашена. Когда они встретились на вокзале в Вашингтоне, ему показалось, что мисс Хокинс чем-то очень взволнована.
– "Кому?" - спросил свидетель, и она ответила: "Никому". Вечером он больше с нею не виделся. Ехали они в спальном вагоне. Наутро она пожаловалась, что провела бессонную ночь и у нее болит голова. Когда они переправлялись на пароме, она спросила, не видно ли пароходов, готовящихся к отплытию; он показал ей то место в гавани, откуда отходят суда в Европу. Утром они выпили в ресторане по чашке кофе. Она сказала, что хочет поскорее попасть в отель "Южный", где остановился один из отсутствующих конгрессменов, мистер Саймонс, так как боится не застать его. Она вполне владела собою, хотя и была несколько возбуждена; он не заметил в ее поведении ничего странного и необычного. Выпустив две пули в полковника Селби, она хотела затем выстрелить себе в грудь, но он, свидетель, вырвал у нее из рук пистолет. В Вашингтоне она часто встречалась с полковником Селби и, по-видимому, была очень увлечена им.
К допросу свидетеля приступает защита.
– Мистер... э-э... Брайерли! (Брэм в совершенстве владеет хитроумным приемом юристов, которые сначала бесконечно тянут обращение "мистер", будто никак не могут припомнить фамилию свидетеля, а когда он, обиженный и раздосадованный, уже готов выйти из себя, вдруг выпаливают эту фамилию неожиданно громко и быстро, сбивая его с толку.) Мистер... э-э... Брайерли! Род ваших занятий?
– Я инженер-строитель, сэр.
– Ах, строитель (взгляд в сторону присяжных). Что же, вы с мисс Хокинс что-нибудь строили? (Улыбки на скамье присяжных.)
– Нет, сэр, - ответил Гарри краснея.
– Как долго вы были знакомы с обвиняемой?
– Два года, сэр. Я познакомился с нею в Хоукае, штат Миссури.
– M-м... мистер... э-э... Брайерли! Были вы любовником мисс Хокинс?
Протест прокурора.
– Я полагал, ваша честь, что я вправе установить, какие именно отношения существовали между этим столь неохотно дающим показания свидетелем и обвиняемой.
Протест отклонен.
– Видите ли, сэр, - нерешительно говорит Гарри, - мы были друзьями.
Защитник язвительно:
– Вы и ведете себя как друг! (Присяжные начинают ненавидеть этого с иголочки одетого юнца.) Мистер... э-э... Брайерли! Мисс Хокинс отвергла ваши ухаживания?
Гарри покраснел, замялся и жалобно посмотрел на судью.
– Вы должны отвечать, сэр, - сказал его честь.
– Она... она... была неблагосклонна ко мне.
– Вот оно что. Я так и думал. Брайерли! Осмелитесь ли вы утверждать перед лицом присяжных, что вы не были заинтересованы в устранении вашего соперника полковника Селби?
– громовым голосом вопросил мистер Брэм.
– Конечно, не был, сэр, ничего подобного!
– запротестовал свидетель.
– Больше вопросов не имею, ваша честь, - сурово заключил мистер Брэм.
– Еще одну минуту, - вмешался прокурор.
– До того как обвиняемая стреляла в Селби, было ли у вас хоть малейшее подозрение о ее намерениях?
– Ни малейшего!
– горячо ответил Гарри.
– Ну, разумеется, - сказал мистер Брэм, кивая присяжным.
Затем обвинение вызвало других свидетелей убийства, портье в отеле "Южный", врачей, осматривавших раненого. Факт убийства был установлен неопровержимо. Ничего нового не обнаружилось, только портье, отвечая на вопрос мистера Брэма, заявил, что, когда обвиняемая осведомилась о полковнике Селби, она была в явном волнении и глаза ее дико сверкали.