Позволь мне тебя коснуться

Мейер Лана

– Что он хотел? Хотел добраться до нее?
– Меня начинает трясти от одной только мысли об этом. Я вдруг представила мерзкие с черными волосками руки Давида, касающиеся моей сестры. Запирающие её на третьем этаже своего гадкого дома.

– Да. Караулил её уже несколько дней.
– Папа покачал головой, прикладывая пальцы ко лбу, будто задумавшись.
– Мои агенты недоумевали, почему он не спешит прорваться к тебе, а оставляет следы около твоей старой школы, кинотеатров и молодежных кафе.

– Он искал там Руслану?
– Даже теперь, когда я знала,

что все хорошо, не могла не переживать за сестренку. Нужно будет срочно отправить её на уроки по самозащите.

– Разумеется. И они поймали его, дорогая.
– Уже с улыбкой сказал папа, положив руку мне на плечо.
– Он отправлен не в тюрьму. А в психологическую лечебницу для таких же, как он. Это где-то в Сибири.

– Даже не знаю, что сказать.
– Я тяжело вздыхаю, успокаивая свое дыхание. Неужели наконец-то враг побежден? Не только в реальности, но и в моих мыслях.

Появление отца в моей жизни, отношения с Максом - всё перевернулось с ног на голову, и я знаю, что всё уже никогда не будет, как прежде. Я больше не одинока.

– Спасибо тебе, папа, - просто говорю я и чувствую, как предательски дрожат губы. Хочется обнять его и прижаться к могучей отцовской груди, но мне жалко пачкать его дорогущий пиджак своими слезами.

– Эмили, - шепчет он, раскрывая свои объятия. Я поддаюсь своему желанию и опускаю голову на этот самый пиджак от Armani.
– Я не заслужил твоей благодарности.

– Заслужил.
– Я не хочу с ним спорить. Он уже давно не тот мальчишка, что бросил своего ребенка. Теперь он настоящий мужчина и заботливый отец.

– Я сделаю все, чтобы загладить свой поступок. И позабочусь о тебе, о Руслане, о твоей маме.
– Он похлопывает меня по спине, замечая мою татуировку, которая выглядывает из-под укороченного топа.
– Это еще что?!

– Что?!
– недоумевая спрашиваю я, испуганно отстраняясь от него.

– Эмили, это настоящая тату?! Ты в своем уме? Как это будет выглядеть в старости, ты подумала? Уж не думал, что моя дочь набьет себе такие огромные татуировки.
– Он качает головой, и я улыбаюсь, вспоминая, как мама сказала почти то же самое, когда их увидела.

Они выглядят замечательно сейчас, а в старости будут смотреться ещё лучше, потому я буду нести их в течение всей своей жизни.

– Ты хуже мамы. У меня еще есть пирсинг в пупке. И тебе лучше не знать, в каком месте пирсинг у моего парня.

Папа смотрит на меня так, будто ему срочно нужен бутылек с валерьянкой.

– Так, значит, и парень у неё есть, - наконец-то загадочно улыбнулся он, потирая руки.
– Теперь у моих агентов будет новая жертва.

– Ну, папа!

– Я пошутил.
– Он доброжелательно склонил голову и потёр щетину руками, хитро прищурив глаза.

Ага, так я ему и поверила.

ЭПИЛОГ

POV Эмили

Я жива. Эта первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я открываю глаза и вижу падающий белоснежный снег за окном. Макс сквозь

сон забрал у меня одеяло и всю ночь пытался закинуть на мою ногу свою. А ещё время от времени он сжимал меня так, что я не нуждалась ни в каком одеяле, окруженная теплотой его тела.

То, что он забрал у меня одеяло, сыграло мне на руку: ничто не мешало мне встать с кровати и выглянуть в окно. Надев на себя длинные теплые гольфы с пушистой бахромой, я накинула свободный джемпер и на цыпочках пробралась к окну, отодвинув занавески.

Божественная красота. Мне всегда нравилась Европа с её загадочными узенькими улочками и брусчаткой. Но в декабре она превращалась в настоящую Рождественскую сказку, особенно в такие снежные дни, как этот.

Крыши маленьких домов были украшены снегом, а на улице беспрерывно падали крупные декабрьские снежинки. Каждый уважающий себя немец считал своим долгом довести свой дом до эквивалента пряничного домика, и украсил его всевозможными милыми деталями: будь то разноцветные фонари на карнизах или же милые колокольчики, приделанные к дубовым ставням.

Мне не хватало только овсяного печенья с шоколадной крошкой и теплого молока. И, пожалуй, старого доброго Санты.

Я спустилась на первый этаж, чтобы попить воды, и ещё раз залюбовалась елкой, которую мы собирали вчера все вместе. Правда, родители Макса не участвовали в этой затее, зато мы с Русланой и Алисой хорошо провели время. Макс в это время очищал территорию двора от снега, но оценил наши труды.

Елка была огромной и стояла посреди комнаты: на верхушке её красовалась звезда, которая переливалась всеми цветами радуги. Сама ель, хоть она и искусственная, была усыпана различными игрушками: начиная от простых новогодних шаров, заканчивая сказочными фигурками. В зале, где стояла эта красота, очень тихо играла музыка Frank Sinatra - Jingle Bells.

Только вот кое-что изменилось в этой Елке, и, присмотревшись, я поняла, что это были большие коробки с подарками в ярких праздничных упаковках. На каждой коробке свое имя. А я думала, что мы будем дарить их друг другу лично.

Я пила молоко с печеньем, отчаянно пытаясь побороть свое любопытство. Под елкой лежало несколько подарков с моим именем! Придется сходить наверх и разложить свои подарки точно так же.

Стараясь не разбудить Макса, я осторожно достала припрятанные подарки и вновь вышла с ними в коридор, заметив странное движение в другом конце холла.

Маленькое движение приближалось ко мне и приобретало черты лица самого чудесного ребенка, которого я когда-либо видела.

– Ричард, что такое? Иди спать, малыш.
– Я наклонилась к маленькому, заглянув в его льдисто-голубые глаза. С карими крапинками, разумеется. Точь-в-точь как у Макса.

– Пить. Эми, пить, - детским голоском пропел он, потирая сонные глазки. На нем была надета пижама со знаком супермена, про которого он обожал смотреть мультики.

– Пить хочешь? Хорошо, пойдем пить. Маму будить не будем, хорошо?
– Я подмигнула Ричарду и взяла его в другую, свободную от подарков руку.