Позволь нам случиться
Шрифт:
И я уже беру ее в рот, нагло удерживая затылок и чувствуя, как она виснет на моей шее, цепляется за отвороты рубашки и стекает по телу. Мне мало поцелуя. Мало рук. Я уже теснее сжимаю её попку и вдавливаюсь членом в живот. А языком продолжаю лишать девственности рот.
Теперь охи звучат чаще, стоны рваные, а она сама становится более отчаянной, подталкивая меня на более смелые шаги…
— Ты гей? И как давно сменил ориентацию? Какой ужас! Невыносимо! Отвратительно!
Визг бывшей и последующий звук хлопнувшей двери, стали для нас как
К ней мгновенно вернулся испуг, а ко мне дикое разочарование и неудовлетворенность. Я все еще сжимал Катю в руках, терся болезненно пульсирующим членом о ее такое желанное, такое нежное тело, но видел, как к ней возвращаются прежние табу.
— Видишь, иногда ложь нужна, чтобы спасти ситуацию, — прохрипел я, опережая её реакцию, — но чтобы ее разрулить, лучше быть честным. Например, как я. Я хочу тебя. Теперь надо признаться тебе.
Катя ожидаемо уперлась своими маленькими ручками мне в грудь, отталкивая. Но как же, черт, мне не хотелось отпускать ее. Не сейчас, когда я хочу ее больше жизни, не когда я чувствовал языком ее ответное желание.
А ведь вот он ключик к ее телу. Пусть она равнодушна к обычным ухаживаниям и к подаркам, но она не в состоянии игнорировать нашу близость. И чем чаще я буду сталкивать наши тела, тем быстрее Катя сдастся!
Идеальный план! Лишь бы пережить этот грёбанный вечер.
— Уходи. Даю тебе выходной. Бери водителя и до обеда вали на все четыре стороны.
Я сам оттолкнул ее, быстро сваливая в кабинет. Мне тоже нужен выходной. Я, нахрен, хочу надраться и не изнасиловать ее из-за собственного нетерпения.
— Коля? Катя до обеда свободна. Перехвати ее и не спускай, нахрен, глаз. Я пару ребят посажу на хвост, чтобы подстраховали в случае чего. Напиваться ей не давай! Максимум успокоительным и в койку отсыпаться, понял? И без поползновений. Я проверю.
Теперь кажется всё.
Я завалился на диван, уставившись в потолок. Какие шаги можно предпринять, чтобы чаще сталкиваться с ней рот в рот? Хм…
Отклик тела вырвал из глотки мучительный рык. Я поднялся и подошел к бару. Распахнул створки и застыл.
Пусто.
Пусто, черт! И без Кати-Коли я понятия не имею, как и где мне разжиться бутылкой бренди. Это вот те самые штучки, которые не должны заботить меня, а полностью под ответственностью помощника.
— Да, Алексей?
— Эээ… Мне неловко прерывать твой выходной, начавшийся полчаса назад, но… Дома нет ни капли спиртного! Черт, сделай что-нибудь!
Я слышал ее вздох, но сам сейчас был не в лучшем положении.
— У меня в спальне есть заначка.
— Да неужели? Я, кажется, запретил тебе пить!
— Я не пил. Просто… отложил на всякий случай.
— Удачно случай подвернулся, — буркнул я. — Ладно, отдыхай, я найду.
Отключился и еще какое-то время ждал, надеясь, что она… перезвонит? Вернется? Но в итоге в долбанном одиночестве поднялся
Здесь все пахло ею, создавая иллюзию присутствия. Уходить не хотелось, и я завалился на кровать, подкладывая подушку под спину, продолжая вливать в себя виски. Легко представить, как она лежит обнаженная тут же, рядом, когда в голове мутиться от недотраха, член пульсирует, требуя удовлетворения, а голову кружит запах Кати, ее волос, ее духов.
Я вытащил подушку из-за спины и поднес к носу. Застонал, прижимая другой рукой дёрнувшийся член. Ну, ей-богу, никакой выдержки! Я готов её подушку трахнуть, лишь бы унять это болезненное давление.
Еще влил в себя виски и лёг поудобнее, зная, что сегодня отсюда уже не уйду. Поставил бутылку на прикроватную тумбочку, расстегнул ремень и сжал в руке напряженный конец.
Черт, я даже в стрёмные студенческие годы не дрочил, потребности не было. А сейчас, из-за какого-то Коли, не могу сдержаться. Насколько еще хватит моей выдержки.
Я провел рукой по всей длине и зарычал, стискивая подушку и прижимая ее к груди.
Блядь, ведь я порву ее, как только скажет «да».
Утром еле продрал глаза от странного звука. Перевернулся на спину слепо озираясь и пытаясь вспомнить, где уснул. Подсказал все тот же запах. Катя. Спальня. Виски.
Точно.
Снова повторился звук, и я скосил глаза в сторону. У кровати стояла Катя, уже переодетая в мешковатый спортивный костюм, протягивающая мне стакан с минералкой.
Фея.
Вот сейчас почувствовал и пересохшее горло, и мучительную жажду, и раскалывающуюся голову. Вот черт. Из всего этого набора, только Катька была прекрасным видением. Я закрыл глаза, по освещению из окна понимая, что еще слишком рано, чтобы она вернулась, что это очередные иллюзии моего воспаленного, еще не пришедшего в себя от опьянения, мозга.
— Воды?
Я вздрогнул, открывая глаза. Катя не рассеялась. Привстал на локте и перехватил стакан. Пока не опустошил, не сводил с нее взгляда.
Спокойная, собранная, внимательная и на своем месте. Черт, вот вчера, когда отпустил ее, дом сразу опустел, все горшки, рамки и коврики потеряли свой уют и домашность. И я чувствовал себя потерянным, неприкаянным. Но стоило ей вернуться, все снова на своих местах. Дома спокойно, уютно и светло. Потому что она рядом.
Я дал ей секунду, чтобы она убрала стакан на тумбочку, подхватил за подмышки и опрокинулся на кровать, укладывая ее рядом, придавливая ногой, чтоб не сбежала.
Ну сколько можно давать ей метаться? Так я никогда не дождусь признания. А оно мне необходимо как воздух! Только после него я смогу организовать ее развод и оставить себе на законных основаниях, без страха, что беру чужую жену. А я ее однозначно беру! Мне она нужнее.