Позвони в мою дверь
Шрифт:
— Он не продешевит.
— Зато петровский пакет мы получили за бесценок.
— А этот. Каблуков? Его не раскопают?
— Из могилы? Я же тебе рассказывала. Я снимала у Каблукова квартиру, он жил у дочери в каком-то Зарюпинске, там и помер. Паспорт его не нашли, я припрятала. Квартиру родственнички до сих пор сдают.
— Ты считаешь, все концы надежно спрятаны?
— Сам посуди. До Каблукова не добраться, Тренер и его братки слиняли за рубеж. Они меня в глаза не видели, я с ними только по телефону говорила. И вышла на них окольными путями. Мой брат двоюродный
— Как ты думаешь, где они… Петрова? Они его… точно? — запинался Юра.
— Не думай об этом! — успокоила Лена. — Он сам во всем виноват. Если бы он не взбрыкнул, разве мы бы решились? Ты сам говорил, большой бизнес не детские бирюльки, тут не заявляют: «Я больше не играю!»
— Точно! Поставил меня раком, а сам на тюленей решил охотиться. Тюленелов хренов!
— Он тебя не уважал. Помнишь, в ресторане какой тост поднял? Пришел на нашу годовщину и заявил, что мы зажрались, скромность потеряли.
— Не помню.
— Не важно. В скромности пусть его брошенная жена утешение находит.
— А как Зина?
— Нормально. Я ее устроила в «Имидж плюс».
— Витьки, по слухам, редкие негодяи. Почему к ним?
Лена не могла признаться мужу, что не простила Зине Петрова, уведенного из-под носа много лет назад. Красавица обиду спрятала далеко, но не забыла. Теперь представился случай заставить Зинку поплясать на углях.
— Она сама к ним просилась, — пожала плечами Лена. — Я отговаривала, но Зина считает, ей подходит по профилю. Мол, не хочет она парниковых условий.
Лена не боялась врать мужу — он никогда не снизойдет до того, чтобы интересоваться подробностями Зининой жизни.
Ровенский и вправду забыл о Зине, не успела Лена договорить. Его интересовало только собственное бытие. Принялся строить планы развития бизнеса. Лена дала мужу выговориться, похвалила его за деловую сметку, а потом заговорщически спросила:
— Отгадай, где я сегодня была? В секс-шопе! Я там купила такие смешные штучки! Идем в кроватку, сейчас ты будешь поражен.
На лице Ровенского заиграла самодовольная улыбка.
Петров отслеживал действия сестры, ежедневно выходя с ней на связь по спутниковому телефону.
Пять дней Татьяна провела в Омске, собирая деньги на поездку. Вылетела в Москву, сняла номер в маленькой гостинице у метро «Орехово», встретилась с Козловым, который согласился помочь, в магазине горящих путевок купила десятидневные туристические путевки в Дубай. Козлов сказал домашним, что путевку ему подарил благодарный родитель вылеченного ребенка. У Козлова не было заграничного паспорта, пришлось платить немалые деньги турфирме, которая оформила документы за три дня.
Татьяна ежедневно отчитывалась об отдыхе: загорали на пляже, побывали на крабовой охоте, на верблюжьих бегах, в аква-парке, ездили на экскурсию к бедуинам. Представляешь, в Арабских Эмиратах на содержание одной взрослой пальмы тратят две тысячи долларов в год! Причем все под компьютерным контролем: подкормка, полив, подогрев.
Наконец, в один из дней прозвучала
— Сегодня были на золотом рынке. Я купила себе сережки за двадцать долларов. Отличные!
Петров заходил в Интернет по спутниковому каналу связи — очень дорогому, но единственному доступному в его положении. В сайтах финансовых печатных изданий он искал сообщения о холдинге «Класс». Результаты аудиторской проверки, годовой отчет, котировки акций — никакой информации об изменении состава акционеров. Значит, Ровенскому удалось нейтрализовать бандитов. И сделать это тихо, не привлекая прокуратуру и не поднимая шума в прессе. Станут ли теперь друзья искать его, Петрова?
Он не допускал мысли, что Юра и Потапыч могут бросить друга в беде. С другой стороны, в электронном почтовом ящике Петрова лежали только письма от детей. А этот канал коммуникации был элементарным и достаточно закрытым. Если друзья не сочли возможным бросить ему пару строк, значит, либо они в курсе того, что Петрову нужно скрываться, либо считают его погибшим.
Отсутствие информации тревожило и раздражало.
Единственным свидетельством того, что в Москве произошли какие-то изменения, была замена паролей доступа к локальной компьютерной сети «Класса». Причем кодировку произвели не по старому принципу, зная логику которого Ровенский, Потапыч и Петров могли всегда высчитать новый пароль, а по неизвестной Петрову системе. Теперь «Класс» был для него наглухо закрыт.
— Ты, Петя, что ли, писатель? — спросил однажды Вася.
Петров в этот момент колотил по клавишам, играя с компьютером в шахматы.
— С чего ты взял?
— Стучишь и стучишь целыми днями.
— Точно, Вася, роман ваяю. И посвящу его тебе.
— Иди ты! — вспыхнул от гордости Вася.
— Зуб даю! — А про что роман?
— Про любовь и ненависть.
— Жизненно. Так и напишешь; «Посвящается Сидоркину Васе»?
— Сидоркину Васе, человеку большой души, не понятому обществом.
Посвящение смахивало на эпитафию, но Вася проникся к Петрову еще большим почтением.
С появлением жильца Васино бытие значительно улучшилось. Как и прежде, он уходил из дому утром, но теперь имел выданные Петровым деньги и список необходимых покупок. Чтобы не привлекать внимания, вещи покупались постепенно.
Ватный матрас, который положили на ящики, соорудив Петрову ложе, портативный радиоприемник, маленький холодильник, электрочайник. Это из крупного. А также массу бытовых мелочей от вилок-ложек до наволочек.
Вася не бросил свой промысел по сбору бутылок.
Жилец не вечен, а упустишь свою территорию, захватят бомжи, потом только драться с ними.
Петров не выходил из квартиры, но его все-таки застукала соседка. Она ворвалась в комнату, Петров едва успел накрыть компьютер подушкой, и принялась орать:
— Так и знала! Так и знала! Бомжатник устроили!
Заросший бородой Петров был принят за коллегу Васи.
— Я же слышу! — верещала распалившаяся тетка, руки в боки. — Бу-бу, бу-бу за стенкой, и радио играет. Откуда? — Она ткнула пальцем в холодильник. Воруете, сволочи? Я милицию вызову.