Позывной «Пантера»
Шрифт:
Включив «ящик», Реаниматор наблюдал за привычными сообщениями о загрузке драйверов на черном экране: грузилась операционная система «Windows-98», под которой надежно работала система управления работой снайперов. Приведя в рабочее положение три складывающиеся антенны радиопередатчика, Горбунов надел наушник с микрофоном и запустил программу СУРС.
Капитан общался с единомышленниками на особом жаргоне, и в который раз отметил скромное «междумордие» (интерфейс) программы: стандартные цвета оперативной системы.
На экране появились шесть окон, поверх которых проходила серая полоска
Пока оставшиеся три окна, расположенные два вверху экрана, один внизу, который Горбунов не стал растягивать, а оставил как есть, матово отсвечивали серовато-зеленым фоном, не утомляющим глаза. Бросил взгляд на часы – до связи с Марковцевым оставалось меньше десяти минут. Закурил, зная, что с первым словом в эфире снова потянется к сигарете.
Связь с командным пунктом осуществлялась на частоте 806 мегагерц в закрытом режиме, прослушивание другой радиостанцией исключалось. Застройка здесь не очень плотная, и Евгений надеялся, что переезжать на другое место не придется. Но все станет ясно ровно через шесть минут.
СУРС не требовал дополнительных настроек и считался неприхотливой системой. Главное и единственное, что требовалось в ее работе, – это сигнал по радио или проводам телевизионного изображения поля зрения оптических прицелов и стабильная работа интеркома.
Ближе к базе ОМОНа, но с противоположной стороны, примерно в ста метрах, полутора часами раньше остановилась темно-зеленая пятидверная «Нива» без номеров. Место для временной стоянки удобное: полуразрушенные дома, ухабистая дорога, буйная «зеленка». В этом районе в конце января 2000 года шли ожесточенные бои. Российским солдатам противостояли хорошо обученные, опытные наемники с их мобилизационными возможностями, четкой системой управления, строгой дисциплиной плюс религиозный фанатизм и тейповые принципы.
Наметанный взгляд Сергея Марковцева отмечал, что вон тот нижний этаж темного здания, на котором до сих пор остались следы артиллерии, был оборудован под долговременную огневую точку, верхний этаж – под огневые позиции снайперов, крыша, от которой почти ничего не осталось, в свое время представляла собой место для зенитчиков.
Этот район – один из трех оборонительных рубежей чеченских бандформирований, проходивший по улице Сайханова (юго-западнее железнодорожного вокзала) – Сергей изучил настолько, насколько позволяло время. Именно по нему он проложил путь отхода своей небольшой группы.
Ехать придется почти что вслепую, не включая даже габаритных огней, и место за рулем отвели Скумбатову: «Ему проще», – прокомментировал решение командира Подкидыш.
По левому борту машины четко просматривалось освещенное пространство базы ОМОНа. Странное сравнение пришло в голову Марка. Все еще не убранные кое-где бетонные панели и фундаментные блоки, некогда служившие боевикам дотами, которые соединялись не только между собой, но и с прилегающими дворами (путем подземных сообщений), а также искореженные, потерявшие былую форму металлические противотанковые заграждения, сдвинутые бульдозером в одну кучу, –
Спецназовцы экипированы легко, ничего лишнего, что могло бы помешать при передвижениях. Черная униформа – майка с короткими рукавами и брюки, укороченная «разгрузка», точнее, «боевая выкладка», состоящая из пистолетного ремня с отделениями для гранат, подсумков для магазинов, плечевых ремней с компасным подсумком, в котором как раз уместилась рация, чехлом для складной лопаты, уступившей место паре оборонительных «лимонок»; плюс ножевой ремень, крепившийся на бедре.
Мин нет. Зато есть пара «одноразовых шприцов» – гранатометов «муха», с неплохой дозой успокоительного. «Надоедливые «мухи» припасены на случай погони и останутся в машине. Марк мог взять любые мины в Ханкале – типа МОН или специальные, основой которых служит пластит, с замедлителями взрывов и прочими наворотами. Но все они достаточно громоздкие, некоторые тяжелые, а от группы Марковцева требовали в первую очередь маневренность, мобильность. Минимум вооружения компенсировался навыками его бойцов, настоящих силовых разведчиков ГРУ.
Один-Ноль вдруг рассмеялся – не только Марку в голову лезли сравнения, – вспомнив эпизод из кинофильма «Место встречи изменить нельзя», где бандиты из «Черной кошки» шли на выручку Фокса.
– Сергей, ты у нас Горбатый, – сказал одноглазый диверсант. – Его, кажется, Карпом звали.
– Есть такая рыба – камбала называется, – вставил Найденов.
– Началось, – проворчал Скумбатов. – Лучше бы я молчал. Не говори «как кто», Подкидыш.
Из бойцов выходило напряжение, чтобы новым приступом захлестнуть их, потом снова отпустить. Глотать и выплевывать кипящий адреналин до изнеможения, до боли в руках и спине, боли, которая проявит себя только после завершения операции.
Умело прикуривая, не обнаруживая себя, Один-Ноль пустил сигарету по кругу. Пряча ее в ладони, бойцы словно исполнили одним им ведомый ритуал.
Найденов шел первым, за ним Марк, долговязая фигура старшего лейтенанта Скумбатова замыкала бесшумное шествие. У северо-восточного угла базы диверсанты разделились. Один-Ноль, прежде чем проникнуть на освещенную территорию, штык-ножом, работающим в паре с ножнами как ножницы по резке металла, проделал в металлической сетке ограждения окно, оставляя нетронутыми всего два места на нем – собственно, навесы, одинаково хорошо работающие в обе стороны. Эту работу он проделал привычно и умело, даже при патрулировании, о котором вспоминал Марк, брешь в ограждении заметить было невозможно.
2
Сергей отметил время на светящемся циферблате: 01.25. Секундные стрелки на часах бойцов диверсионной группы и координатора – капитана Горбунова – работали синхронно. Двадцать минут назад спецназовцы заняли свои места, и скоро командование группой временно перейдет к Горбунову. Даже после удачного снятия часовых помощь Реаниматора может понадобиться. В свои двадцать семь он достаточно опытный командир, а в сфере координации и контроля группы снайперов ему вообще не было равных.