Позывные дальних глубин
Шрифт:
— Входим в подводный канал, — доложил вахтенный офицер. — Глубина погружения — сто пятьдесят, скорость — четыре.
— Докладывать дистанцию через каждые десять метров!
— Дистанция девяносто… восемьдесят… семьдесят… — тотчас стал отсчитывать вахтенный.
Атомарина ползла самым малым ходом, который только позволяли обороты винта. На этот раз Непрядов решил, помимо эхоледомеров и гидролокаторов, использовать ещё и подводную телекамеру. Однако пользы от неё оказалось пока совсем немного. Даже в свете мощного прожектора удавалось «проглядывать» толщу воды не более, чем метров на пятнадцать. Порой на экране
И надо же было такому случиться! Перед выносной телекамерой вдруг промелькнула какая-то огромная тень. Поначалу Егор даже не уразумел, что бы это могло быть.
«Уж не обломок ли какой-нибудь отколовшейся ледяхи?..» — мелькнуло предположение.
— Акула, мать её!.. — первым догадался Кузьма. — Вот стерва, нашла место, где шмыгать!
Стало видно, как огромное чудище, метров эдак около двадцати, ткнулось мордой в рубку раз, потом другой, в надежде поживиться.
Однако не посчитав её съедобной, акула презрительно вильнула хвостом, как бы говоря, «не больно-то я и хотела» и пошла себе вперёд, легко обгоняя еле двигавшуюся лодку.
— Ох, сколько рыбьего мяса зазря пропадает, — сокрушался Кузьма. — Вот бы поймать её, голубу, — и вдруг мечтательно вопросил дружков. — А помните, как мы тогда лихо поймали голубую акулу, а потом сожрали её с отварной картошечкой? Ну, тогда ещё, когда после первого курса в Атлантику на «Седове» ходили?
— Во, вспомнил тоже! — откликнулся Вадим. — Раз уж на то пошло, то поймали её как раз не мы, а мичман Мищенко. Что же касаемо было «сожрать» ту самую рыбку, то уж вы, Кузьма Петрович, и вправду были тут не из последних — одни лишь обглоданные косточки за борт летели.
— А-а… — Кузьма лишь досадливо отмахнулся, глядя, как полярное чудище, удаляясь, медленно растворялось в толще воды.
Но вскоре уже всем стало не до акулы, уплывавшей куда-то по своим рыбьим делам. Мрачновато матовые, с густым синим отливом монолиты с обеих сторон почти вплотную приблизились к лодке. Ребристые, с острыми сколами, они неотвратимо наваливались по бортам, угрожая вот-вот накрепко зажать лодку в своих ледяных тисках, чтобы уже никогда не выпустить.
Ультразвуковые посылки гидролокатора тоже не радовали. Прямо по курсу обозначилась сплошная стена. Тоннель кончался полным тупиком.
— Ну, вот, — обречённо изрёк Обрезков. — Кажется, приехали: теперь надо раком пятиться назад, пока форштевнем не долбанулись.
— Да не каркай ты, — сердито одёрнул его Колбенев. — Дистанция пока ещё приличная, и надо идти до упора.
— А смысл?
— Там видно будет, — упорствовал Вадим, обращаясь взглядом к Непрядову. — Как думаешь, командир?
— А хрен его знает, — откровенно признался Егор и на всякий случай дал команду «стоп, машина».
И в это самое мгновенье Кузьма звонко шлёпнул себя ладонью по лбу, озарённый какой-то очевидной догадкой. А потом, зло улыбаясь, он ткнул пальцем в телеэкран.
— Не-ет, братцы, — протянул он. — Эта стерва-акулина ведь не глупее нас с вами. А с чего бы это ей идти перед нами прямо по курсу и ни в чём не сомневаться?
— А я что говорю? — ещё больше оживился Вадим. — Акула ведь и впрямь не дура, чтоб ей по своей охоте идти в западню. Не может не быть там хоть какой-то лазейки.
Непрядов мгновенье колебался, потом всё же решил.
— Добро, — сказал твёрдо. — Давай рискнём. Если такая огромная акула здесь проходит, то почему же и мы как-нибудь не протиснемся следом за ней?
Дружки согласились.
— Хуторнов, полярную акулу держите за хвост? — поинтересовался командир.
— Так точно, товарищ командир, — подтвердил акустик. — Пока держу.
— Вот и хорошо, не отпускайте её. Идём точно за ней.
Лодка снова дала ход. Расстояние до предела начало сокращаться. А лёд всё больше как бы наваливался сверху на рубку, и океанское дно неумолимо поднималось к самому днищу. И когда казалось, что лодка совсем уже упрётся форштевнем в ледяной тупик, акула неожиданно исчезла, будто растворилась в воде. Хуторнов потерял с ней контакт.
В последней отчаянной попытке Егор всё же не отменил команду идти вперёд. Метр за метром, почти на ощупь, лодка продолжала двигаться.
— Глубина под килем растёт, товарищ командир! — наконец, известил штурман.
А Непрядову показалось, что этот голос мог принадлежать лишь самому ангелу-хранителю… Выходило, что канал не кончался, а всего лишь делал своеобразный зигзаг, круто уходя книзу метров на тридцать. Лодка поднырнула, и Хуторнов радостно выкрикнул, что снова «ухватил» акулу за хвост. Так и выбрались на чистую воду: впереди полярная хищница, а за ней — сама лодка.
— Не-ет, братцы, — опять выдал Кузьма. — Всё же не стал бы я кушать эту тварь. Теперь бы я её, голубыньку, под хвост поцеловал.
— Даже если б она тебе при этом гениталии отхватила? — усомнился Колбенев. — Так сказать, от избытка ответных чувств.
— Ну и пускай, — великодушно согласился Кузьма. — Лучше таким образом пострадать, чем быть неблагодарным. И потом, в море нам яйца всё равно ведь без особой надобности.
— Что б ты без них тогда на берегу делать стал, болезный? — посочувствовал Колбенев.
— Да подвесил бы протезные, — нашёлся Обрезков. — Были бы похлеще натуральных.
Колбенев презрительно фыркнул, вообразив, как это могло бы выглядеть на самом деле.
— Право на борт, ложиться на курс двести семьдесят, — скомандовал Непрядов рулевому и одновременно строгим взглядом осаживая разговорившихся дружков.
Описав циркуляцию, лодка легла на новый курс и вскоре уже шла самым полным ходом. Надо было загодя успеть к широкой протоке между двумя островами, откуда, как полагал командир, должна была показаться «Огайо». На этом и был построен весь его упреждающий расчёт.