Прах и тлен
Шрифт:
— Не такими грубыми словами. — Он похлопал по книге под плащом. — Но да… судьба человечества рассказана в главах и стихах.
— Где? — потребовала ответа Лайла. — Где так сказано в Библии?
Что-то изменилось в глазах проповедника. Бенни решил, что его лицо было подобно маске, из глазниц которой выглядывала змея.
— Это для тех, кто читает писания, — тихо ответил проповедник. — Но готов поспорить, вы так и не нашли время, чтобы…
— Вы проиграете этот спор, мистер.
Все повернулись. Это сказал Чонг. Он забрал копье Лайлы
Проповедник Джек оценивающе осмотрел Чонга с ног до головы и отмахнулся от него дерганой улыбкой.
— Сомневаюсь, сынок. Насколько я знаю, эта юная леди жила в тяжелых и диких условиях в горах, далеко от церкви и паствы.
— И какое это имеет значение? Овчарка перестает быть овчаркой, потому что нет стада или пастуха? — Чонг нервно облизал сухие губы. — Не поднимайте теологических вопросов, если вы не готовы о них говорить.
Улыбка проповедника Джека не потускнела.
— Ну и ну… на что же ты наткнулся, Джек? Путешествие класса воскресной школы сюда, в «Гниль и руины»?
— Вряд ли, — тихо ответил Том.
— Тогда что?
Чонг, Лайла, Никс и Бенни начали одновременно говорить, но Том щелкнул пальцами, и раздался резкий и тревожный звук, словно выстрел пистолета. Он махнул рукой, опустив ладонь, словно гладил воздух. Это был один из тактических сигналов рукой, которым он научил их за последние семь месяцев. Молчите, но будьте наготове.
— Мы здесь по личному делу, — мягко сказал Том. — Семейному делу. Мы не обсуждаем это дело с незнакомцами.
— Так вот кто мы, брат Том? — спросил проповедник Джек с ноткой укора в голосе. — Мы незнакомцы?
Том сказал:
— Если бы мы встретились в Вавоне или в убежище одной из заправочных станций, тогда я бы чувствовал себя достаточно расслабленно, чтобы обменяться историями. Но не в этом случае. Я нахожу подвергнутого пыткам и скормленного мертвым человека. А потом из ниоткуда выходишь ты.
— Я…
Том остановил его поднятой рукой.
— Позволь мне закончить. Я не выказываю враждебности и не хочу проявить неуважение, но я не могу доверять незнакомцу. — Он кивнул в сторону Бенни и других. — Манерам придется пропустить вперед здравый рассудок и безопасность.
— Понятно.
— Я спрошу еще раз… ты что-то знаешь об этом человеке, почему его убили или почему он не восстал?
Проповедник Джек засунул большие пальцы под ремень, и Бенни заметил, что он положил ребро правой руки на рукоять ножа. Бенни уже видел, как быстро мужчина может достать нож, и не питал иллюзий насчет того, что этот жест был случайным. Он осторожно сжал боккэн покрепче.
— Не думаю, что у меня есть нужные вам ответы, — пробормотал мужчина в пыльном плаще.
— Тогда, полагаю, мы здесь закончили.
— Закончили со мной или с этим бедным грешником?
— С обоими, — Том сделал небольшой шаг назад.
Проповедник Джек кивнул.
— Возможно, мы снова встретимся при более приятных обстоятельствах,
— Это было бы хорошо, но маловероятно, сэр. Видите ли, мы направляемся на восток.
Улыбка проповедника Джека впервые померкла.
— Что? Вы покидаете горы? Когда вы вернетесь?
— Не думаю, что мы вернемся.
Это полностью стерло улыбку с лица проповедника. Он казался разочарованным и даже немного сердитым из-за этих новостей, а Бенни смотрел на Тома, пока его брат наблюдал за изменениями в выражении лица проповедника Джека.
— Что-то не так? — спросил Том, его лицо и голос сохраняли нейтральное выражение.
Улыбка вернулась, сначала робко, а потом во всей дерганой яркости.
— Не так? Почему, нет, кроме того, что это было бы благословением присесть, поесть хлеб и попытаться провести эту встречу заново в более цивилизованной обстановке. Боюсь, мы начали не с того. Ножи, сердитые слова и все такое.
Теперь улыбался Том и казался искренним, по крайней мере Бенни.
— Ага, — рассмеялся Том. — Думаю, это было не самой лучшей встречей. — Он пожал плечами. — С другой стороны, могло быть и хуже.
— Да, — сказал проповедник Джек с блеском в глазах, — точно могло быть.
Они так и стояли, в двух метрах друг от друга и мертвецом между ними, и у Бенни сложилось впечатление, что между ними шел совершенно другой разговор. Слова не произносились, но все их молча понимали. Кроме Бенни и, судя по ее лицу, Никс.
Проповедник Джек поклонился Никс и Лайле:
— Если словом или действием я вас оскорбил, милые дамы, — сказал он, снимая шляпу и снова кланяясь, — то мне искренне жаль, и я нижайше прошу прощения. «Руины» — не школа очарования, и в сложные времена мы часто забываем, кто мы и откуда пришли.
Лайла ничего не сказала, но ее медового цвета глаза стали менее напряженными. Никс коротко кивнула.
Проповедник Джек повернулся к Бенни:
— Мир тебе, маленький брат.
— Эээ… да, конечно. Вам того же.
Проповедник Джек проигнорировал Чонга, но взглянул на Тома с понимающей улыбкой.
— Я не стану снова предлагать руку, брат Том, из страха, что она снова повиснет в воздухе. Так что я просто отсалютую шляпой и попрощаюсь. Пусть Милосердный Господь спасет вас от змей, ловушек и зла людей.
Тут проповедник снова надел шляпу, поправил лацканы пиджака и направился обратно в леса, где исчез в тенях так быстро, что вся встреча стала казаться сном. Том и остальные стояли на месте еще целых пять минут, сначала прислушиваясь к тихим шагам проповедника Джека, а потом к лесу, когда вернулись обычные звуки.
Бенни выдохнул полной грудью и повернулся к Тому.
— Что все это было?
— Не знаю, — ответил Том.
Бенни видел, что Том встревожен. Он пошел за братом к краю дороги, и оба присели, чтобы изучить землю на звериной тропе, вдоль которой ушел проповедник Джек. Бенни наблюдал за Томом, пока тот палочкой измерял отпечатки ботинок мужчины.