Прах к праху
Шрифт:
Линли нырнул и поплыл под водой, молясь, чтобы не отказали легкие. На этот раз течение было на его стороне. Он наткнулся на мальчика и схватил его за волосы.
Линли стал подниматься на поверхность, а Джимми бился рядом с ним, как запутавшаяся в сетях рыба. Когда они вынырнули, мальчик принялся брыкаться и драться.
– Нет, нет, нет! – кричал он.
Выпустив волосы Джимми, Линли ухватил его одной рукой за футболку, а потом – под мышками спереди. Произносить слова было трудно, но Линли выдавил:
– Утонуть или
Джимми яростно брыкался.
Линли крепче обхватил его, стараясь держаться на поверхности с помощью ног и свободной руки.
– Будешь вырываться, утонем. Поможешь – есть надежда выплыть. Что выбираешь? – Он встряхнул мальчика. – Решай.
– Нет! – Но протест Джимми был слабым, и когда Линли потащил его к северному берегу реки, у него уже не осталось сил на борьбу с полицейским.
– Бей ногами, – попросил Линли. – Один я не справлюсь.
– Не могу, – выдохнул Джимми.
– Можешь. Помогай.
Но последние сорок секунд борьбы доконали Джимми. Линли чувствовал, как измучен мальчик. Он висел на нем мертвым грузом, голова запрокидывалась.
Линли сменил позицию: левой рукой подхватил Джимми под подбородок. И, напрягая остатки сил, поплыл вместе с ним к левому берегу.
Он слышал крики, но разобрать, откуда они доносились, был уже не в состоянии. Где-то рядом послышался низкий гудок катера, но он не мог рисковать и останавливаться, чтобы искать его. Он знал, что их единственный шанс заключается в этой безумной попытке плыть. И он плыл с помощью одной руки и ног, дышал и считал гребки вопреки полному изнурению и желанию утонуть и покончить со всем раз и навсегда.
Как в тумане, он увидел усеянную галькой полоску берега у причала и взял курс на нее. С каждым взмахом руки он все больше слабел, все труднее становилось удерживать мальчика. Когда ему показалось, что он достиг предела своих возможностей, он двинул ногами в последний раз, и они задели дно. Сначала песок, потом галька, затем камни побольше. Найдя ногами опору, Линли со всхлипом глотнул воздуха и вытащил Джимми на мелководье. Они оба упали на четвереньки в пяти футах от швартовой тумбы.
Последовали яростный плеск и крики. Кто-то заплакал рядом. Потом он услышал страшную ругань своего сержанта. Кто-то подхватил его, вытащил из воды и положил на причал гребного клуба, к которому он подплыл.
Линли закашлял, желудок у него скрутило. Он повернулся на бок, встал на колени, и его вырвало на туфли сержанта.
Одной рукой она ухватила его за волосы, ладонь другой плотно легла на его лоб.
Линли вытер рот рукой, вкус был отвратительный.
– Извините, – сказал он.
– Ничего, – отозвалась Хейверс. – Смена цвета им не повредит.
– Мальчик?
– С ним его мать. .
Джинни стояла на коленях в воде, баюкая сына. Она плакала, подняв лицо к небу. Линли стал подниматься.
– Боже. Он не…
Хейверс схватила его за руку.
– С ним
Линли снова опустился на землю. Одно за другим в нем начали оживать чувства. Он увидел кучу мусора, на которой сидел. Услышал невнятный разговор у себя за спиной и, глянув через плечо, увидел, что местная полиция наконец сподобилась приехать и теперь сдерживала группу зрителей, среди которых он заметил тех самых журналистов, которые преследовали его от самого Нью-Скотленд-Ярда. Фоторепортер делал свое дело, запечатлевая драматические события поверх плеча полицейского с Манчестер-роуд.
– А что случилось с речной полицией? – спросил он Хейверс. – Я же попросил позвонить им.
–Да, но…
– Вы же меня слышали?
– Не было времени.
– Как это? Вы даже не позвонили? Это был приказ, Хейверс. Мы вполне могли утонуть. Господи, если мне когда-нибудь снова придется иметь с вами дело в экстренной ситуации, я с таким же успехом могу рассчитывать на…
– Инспектор. Сэр. – Голос Хейверс звучал твердо, хотя сама она побледнела. – Вы находились в воде пять минут.
– Пять минут, – тупо повторил он.
– Не было времени. – У нее дрогнули губы, и она отвернулась. – И потом, я… я запаниковала, понятно? Вы дважды уходили под воду. Совсем. Я увидела это и поняла, что речная полиция все равно не успеет, если уж на то пошло… – Она быстро потерла пальцем под носом.
Линли наблюдал, как она моргает, притворяясь, что глаза ее слезятся от ветра. Он встал.
– Я погорячился, Барбара. Спишите это на мою собственную панику и простите меня, пожалуйста.
– Конечно, – ответила она.
Они опять вошли в воду у того места, где по-прежнему качала своего сына Джин Купер. Линли встал на колени рядом.
Джин прижимала голову Джимми к груди, склонившись над ним. Взгляд у него был тусклый, но не остекленевший, и когда Линли дотронулся до руки Джин, чтобы помочь им обоим подняться, Джимми пошевелился и посмотрел матери в лицо.
Она бессмысленно повторяла:
– Зачем?
Он задвигал губами, словно собирая волю для ответа.
– Я видел, – прошептал он.
– Что? – спросила она. – Что? Почему ты не говоришь?
– Тебя, – сказал он. – Я видел тебя, мама.
– Видел меня?
– Там. – Казалось, он еще больше обмяк в ее руках. – Я видел тебя там. В ту ночь.
Линли услышал, как Хейверс выдохнула: «Наконец-то», и заметил ее движение в сторону Джин Купер. Он знаком велел ей оставаться на месте.
Джин Купер спросила:
– Меня? Видел меня – где?
– В ту ночь. С папой.
Линли увидел, как ужас и осознание одновременно накатили на Джин Купер.
– Ты говоришь про Кент? – выкрикнула она. – Про коттедж?
– Да. Въехала на дорожку, – пробормотал он. – Пошла в сарай за ключом. Вошла внутрь. Вышла. Было темно, но я видел.
Джин сжала его.