Праксис
Шрифт:
Он определенно восхищался тем, как она выглядит в его подарке.
Они прошли в столь же переполненный бар. Там играла живая музыка и танцевали. Тогда ночью Казимир был достаточно серьезен, но сейчас его переполняло веселье и он откровенно резвился, выписывая с Сулой невероятные па. В первый вечер он упивался своей силой и контролем ситуации, но теперь он словно хотел, чтобы вся столица развлекалась вместе с ним.
"В тот раз я для него была одной из многих. Сегодня всё по-другому", — подумала
Из бара ушли глубоко за полночь. На улице, освещенной лишь звездами, темнели две странные гигантские фигуры. Скрипнула кожа. Сула уловила запах какого-то животного.
Казимир улыбнулся:
— Отлично. Забирайся.
И сам тут же уселся во что-то квадратное, словно парящее над землей. Опять послышался скрип и шорох, запах усилился. Из темноты вынырнула бледная рука.
— Смелее!
Она сжала протянутую руку, позволяя Казимиру втащить себя внутрь. Ступенька, бортик, сиденье. Она устроилась рядом с ним и только потом с удивлением поняла, что это.
— Коляска с пайкарой?
— Точно. — Он рассмеялся. — Наняли на вечер. Поехали, — крикнул он, стукнув по кожаному облучку.
Возница свистнул, хлопнул поводьями, и повозка тронулась. Ее тянула пайкара, огромная бескрылая птица, неразумный хищный родственник лайонов, один из которых как раз управлял ей. Экипаж стоял на двух больших серебристых колесах, покрытых резным орнаментом, а кузов из кожи особой выделки украшали яркие металлические пластинки с вензелем владельца. Путь освещали висящие по бокам фонари, которые включились, как только началась поездка.
Они спустились с Малой Горы. Мимо проплывали кварталы Нижнего города. Сула прижалась к Казимиру. Темные здания высились над ними, как утесы. Эхо повторяло тяжелую поступь и громкое дыхание пайкары. Дороги были пусты, лишь, держась на небольшом расстоянии, вслед ехал персиковый лимузин с телохранителями. Фары не горели, потому что огромные глаза шофера-торминела и так отлично видели путь.
— Это законно? — спросила Сула.
— Конечно, нет. — В свете звезд сверкнула белозубая улыбка Казимира. — Этим экипажам запрещено выезжать из парков.
— Не боишься полиции?
Он заулыбался еще шире.
— Полиция пыхтит, работая над миллионами заявлений на карточки. Весь следующий месяц хозяйничаем на улицах мы.
Звонко засмеялась Вероника. Сула услышала топот еще пары лап, и рядом появился грозный зубастый клюв пайкары, везущей Жюльена с подружкой.
— Ставлю сотню, что мы домчимся до Лекарской улицы первыми! — крикнул он, пьяно взмахнув руками.
Сула почувствовала, как напрягся Казимир, когда лицо Жюльена скрылось в темноте впереди. Он приказал вознице ехать быстрее, и тот хлестнул вожжами, понукая птицу. Повозка скрипнула, наращивая скорость.
Спереди
— Быстрее!
Сулу охватило предчувствие опасности.
В нескольких окнах офисных зданий был свет: там шла уборка. Одинокий уличный фонарь выхватил из тьмы двух о чем-то спорящих торминелов в коричневой форме чиновников. Они мгновенно замолкли, уставившись огромными глазами на пронесшиеся экипажи.
Фонари Жюльена были всё ближе.
— Быстрее! — глухо смеясь, закричал Казимир и повернулся к Суле. Она тоже не сдержала улыбку.
" Это безумие. Настоящее сумасшествие", — подумала она.
До них донеслись подбадривающие выкрики Жюльена. На повороте из-под колес полетели искры, когда коляски занесло. Сулу отбросило на Казимира, и он обнял ее, защищая.
— Быстрее!
Смех Вероники всё приближался. Казимир то справа, то слева выглядывал из-за спины возницы, пытаясь получше разглядеть экипаж соперника. Они проскочили перекресток и попали в белую полосу света от фар уборочной машины. Сулу ослепило. Ночной воздух холодил лицо. Сердце пыталось вырваться из груди.
Коляски поравнялись, и Жюльен выругался. Потом был еще один поворот, колеса заскользили, и они чуть не врезались друг в друга. Возница заложил чуть более широкий вираж, и Жюльен вновь вырвался вперед.
— Проклятье! — Казимир вскочил с места и перебрался на облучок.
— Двадцать зенитов, если обгонишь его! — Он достал деньги и опустил в ящик для оплаты. На двадцатку можно было дважды купить экипаж и пайкару с возницей в придачу.
В ответ послышался дикий свист. Пайкара тоже вошла в раж и с криком рванула быстрее.
Они мчались через канал по узкому мостику, наступая на пятки соперникам. До Сулы донесся запах затхлой воды, потом вскрикнул кто-то на набережной, и ее затрясло, как горошину в бутылке, когда они наскочили на кочку. Затем был очередной поворот, и ее вдавило в кожаную стенку.
Сула усмехнулась, осознав, что здесь всё может окончится и она умрет в странном дорожном происшествии или ее арестуют, и достигнутое — "Сопротивление", борьба с наксидами, Команда 491 — пойдет прахом из-за безрассудной выходки…
"И поделом мне".
Сбившееся дыхание пайкары эхом отражалось от стен домов.
— Еще двадцать! — Монеты с грохотом упали на дно ящика.
Экипажи поравнялись. Жюльен стоял во весь рост и пытался заставить возницу ехать быстрее, но пайкара выбилась из сил. Неожиданно дорогу осветили фары, раздался звук электронного предупреждения о столкновении, возница Жюльена резко натянул поводья, пытаясь затормозить, и вильнул в сторону коляски Казимира, чтобы не врезаться в такси, везущее домой группу весело распевающих креев.