Практическая работа для похищенной
Шрифт:
— Потому Ирзе вернул? Слушай, ты вообще знаешь, что такое логика? — вякнула дрожащим голосом и тут же зажмурилась.
— Издеваешься? — возмущенный до глубины души, Вэлард попытался заглянуть мне в лицо, но безуспешно. Я на него смотреть не могла, потому вцепилась мертвой хваткой, вжимая красное лицо в пропитанную насквозь моими слезами, рубашку, — прекрати немедленно. Я хочу посмотреть в твои наглые глаза. Думаешь, мне легко? Думаешь, мне все это нравится? Да я понятия не имею, что со всем этим делать. Хотел поступить как подобает. Позволить тебе жить нормальной жизнью. Но ты не смогла,
— Не могу!
— Что? — отдирать меня от себя он перестал.
— Не могу я на тебя сейчас посмотреть. Дай в себя прийти. Рассказывай дальше лучше. Цветы зачем посылать начал?
— А ты зачем меня поцеловала?
— Как-то само получилось, — призналась я честно, шмыгнув сопливым носом.
— Вот и у меня само получилось. Я решил, сделать все правильно. Ухаживать за тобой как положено. Цветы выбирал самые красивые, вчера вот хотел тебя на ужин пригласить.
— В девятом часу вечера?
— Заработался, о времени совсем забыл, — покаянно сознался он, и тут же перешел в атаку, — и, должен заметить, очень вовремя зашел. Ты с этим стражником…и цветы попросила больше не присылать.
— Берн правда просто поздороваться пришел. А цветы нам уже девать просто некуда было. А ты взбесился, — еще раз шмыгнув носом, утерла вновь выступившие слезы краем уже совсем мокрой рубашкой, но глаз не подняла, — жениться-то зачем сразу?
— Не знаю. Просто, решил, что так ты точно от меня никуда не денешься.
— Не денусь, — проворчала я, все же подняла на него возмущенный взгляд, — свадьба у меня дурацкая была, после первой брачной ночи убиться хочется. Я даже представить боюсь, что меня в семейной жизни ждет.
— Иза, — с укором позвал он, но осмотрел мою помятую физиономию, и предложил, — давай, мы продолжим разговор позже. Сейчас ты не способно объективно воспринимать случившееся.
— Пожалуй, ты прав, — хоть в чем-то мы сошлись во мнениях, — продолжим разговор в столовой.
— Неужели проголодалась? — улыбаясь, он попытался пригладить волосы у меня на макушке. Бесполезное занятие.
— Нет, — от одной мысли о еде начинало мутить, — там много необходимого материала, я смогу устроить тебе первый в твоей жизни семейный скандал с битьем посуды.
— Как скажешь, — угрозы моей он не испугался, поцеловал в лоб и просветил, — я буду у себя в кабинете. Когда примешь ванну и оденешься, вместе спустимся в столовую и ты скажешь все, что захочешь.
Он ушел, а я осталась одна в спальне, наедине со своими мыслями.
А мысли были неясные, ещё толком не сформировавшиеся, но уютные и какие-то пушистые. Было страшно, было волнительно, и дрожь пробирала от одной мысли о том, что дальше будет. Отогнав подальше ненужные сейчас страхи я огляделась, решив оставить все проблемы на потом.
А ещё лучше, свалить их все на Вэларда. Захотел стать семейным человеком, я ему с удовольствием устрою семейную жизнь.
Одна из подушек валялась на полу. Платье мое валялось там же, и вот парадокс, но разреза спереди у него раньше не было. Особенно такого
— Порвал мне еще одно платье, — смиренно пробормотала я, выбираясь из кровати. Пошатнулась, оперлась о перину, и с трудом встала. Из-за полуприкрытых гардин, в комнату заглядывало полуденное солнышко, погружая комнату в золотистый полумрак.
Вздохнув полной грудью и чувствуя как от одного этого просто движения заныли ребра, пообещала себе, что обниматься с Вэлардом никогда больше не буду, и неуверенно побрела в сторону ванны, таща за собой одеяло.
День обещал быть очень сложным. А глядя в зеркало в ванной комнате, я уже совершенно спокойно приняла тот факт, что некоторые из планов Вэларда сегодня выполнить не удастся. Да что там. Их все не удастся выполнить.
Вся грудь, шея, плечи и, что особенно меня смутило, живот, были усыпаны характерными синяками, вполне понятного происхождения. Даже на покрасневшем лице имелось несколько отметин. Свидетельство бурной ночи. И вряд ли кто-то поверит, что у меня этой самой бурной ночи и не было почти. Свидетельства-то есть. А то что не помню, так это мои проблемы.
Прижав ладошки к полыхающим щекам, я тряхнула головой и уверенно поведала своему отражению:
— Всю посуду ему перебью! — с трудом сдерживая пробивающуюся в голосе нервную радость, — дура я, наверное. Но посуду все равно перебью.
— Иза! — громкий вопль из спальни, застал меня врасплох. Я чудом не снесла душ. Пузырек с шампунем свалился в ванну, а я только и успела порадовать, что стихийник не заглянул ко мне на пару минут раньше, когда я была все в шампуне и совсем беспомощная. Выбравшись из ванны, к двери бросилась как здоровая, стремясь запереться, и ругая себя на чем свет стоит за то, что не сделала этого сразу. С Морэма станется завалиться не постучав, — Иза! Где ты есть? Прекращай прятаться. Я пришел тебя поздравлять!
Угроза была поистине страшной. Запереться захотелось с удвоенной силой, вот только не учла я, что щелчок замка он услышит.
Услышал, не поверил, подергал дверь в ванную и возмущенно потребовал:
— Открой немедленно! Я хочу тебя поздравить!
— А давай попозже? — предложила я, оглядываясь на одеяло, которое так и лежало у ванны.
— Вот что вы за люди такие? — обиженно спросил он, помолчал несколько секунд, ответа не получил и начал жаловаться, — Вэларда поздравить пытался, так он в меня чернильницей запустил. Согласен, быть может мое поздравление было несколько неприличным, но я же от души! А ты вот вообще заперлась и выходить не хочешь. А я ведь за вас рад! Я же от всего сердца!
— Морэм, а давай ты немного придержишь свое сердце? Хотя бы на полчасика?
— Сейчас!
— Сейчас я не одета! — выпалила, надеясь, что он смутится и уйдет. Наивная. Его же смутить вообще невозможно.
— Обещаю, смотреть буду только в глаза, — заверили с той стороны.
Беспомощно простонав, я боднула лбом дверь.
Первый день моей замужней жизни начинался как-то совсем не так. И когда в комнате раздался возмущенный голос Вэларда поняла, что это еще не конец. Что это только начало и самое веселое ждет меня впереди.