Практическое руководство по злу
Шрифт:
Молодой человек издал звук, который, по предположению Анаксареса, означал смерть от яда, которая по определению была беззвучной.
— Это безумие, — рявкнул стигиец, явно не потрясённый новым убийством более половины людей в комнате.
Типичные работорговцы: бесчувственные и бездушные.
— Яд? — удивленно спросил Тиран. — На самом деле это было вполне доступно. Купил у Меркантиса.
Представитель Консорциума не шевелилась с момента гибели посланников и выглядела совершенно безразличной. Её явно позабавил сердитый взгляд магистра Зои.
— Консорциум верит в
— Я думаю, она имела в виду сам акт отравления, лорд Тиран, — сказал Анаксарес, удивлённый тем, как спокойно прозвучал его голос.
Вынашивая смертный приговор в своем животе с двенадцати лет, делегат от Беллерофона размышлял о том, как чудесно он сохранил самообладание.
— Из-за этого будет война, — рявкнул магистр. — Убивать посланников? Это…
— По-Злодейски? — тихо спросил Тиран, снова улыбаясь.
Его больной глаз покраснел ещё сильнее. Как будто питался смертями. Его рука не дрожала впервые с тех пор, как Анаксарес встретил его. Беллерофан был в некотором роде знатоком в области предчувствий и считал этот знак особенно зловещим.
— Вот в этом-то и проблема магистров, — весело сказал мальчик. — У вас лишь убийства и рабство, никакого искусства. Никаких причуд. Когда в последний раз кто-то из вас делал что-то только потому, что мог?
Он энергично взмахнул рукой.
— Вы слишком серьёзно к этому относитесь. У вас есть вся эта сила, и всё, для чего вы её используете, — это убедиться, что вы её сохранили. Ты хоть представляешь, как это скучно?
— Стигия не будет участвовать в этой вашей идиотской войне, — прошипел магистр.
— Конечно, вы примете участие, — усмехнулся Тиран. — И даже будете на моей стороне. Потому что иначе я разграблю ваш город, разрушу ваши стены и пополню свои ряды вашими рабами.
— Должен ли я предположить, что эта угроза распространяется и на Беллерофон? — спокойно сказал Анаксарес.
— Анаксарес, кажется? — спросил мальчик. — Должен сказать, мне нравится вся эта ваша безмятежность. И если ваша Республика не поддержит меня, я зажарю ваших детей, как птиц, и продам их в Праэс. Может быть переплачу за транспортировку, они нам с тарифами в последнее время накрутили.
— Вы находитесь в состоянии войны с более чем половиной Лиги и угрожаете остальным? — в ужасе воскликнула магистр Зоя.
Беллерофан подумал, что ей ещё предстоит понять, с чем именно они здесь имеют дело. Магистры слишком привыкли всё контролировать. Анаксарес никогда не был в таком заблуждении: его народ был течением, несущим его, и в любой день он мог разбиться о скалы так же легко, как и благополучно добраться до берега. Отсутствие реального влияния на ход собственной жизни было знакомым чувством. Если бы он заботился о том, чтобы утешить иностранку, он бы сказал ей, что становится легче, когда перестаёшь слишком много думать о своём будущем. Подобно утоплению, тебе было гораздо легче, если ты не сопротивлялся.
— Четыре города или шесть, или половина Творения, — пожал плечами Тиран. — Для
Красный глаз злобно сверкнул, когда Именованный уставился на них.
— Это не развлечение, друзья мои, это сторона. Сторона в войне, которая определяет Творение. Вы думали, что сможете сидеть за забором вечно? Произнести эти слова, не заплатив за них цену? Избалованные, порочные, если вы простите мой язык.
Тиран ухмыльнулся, и на мгновение Анаксарес увидел только этот ужасный красный шар и изогнутые жемчужно-белые зубы. Дьявольская ухмылка на дьявольском лице.
— Мы злодеи, друзья мои. Мы — те существа, которых они боятся ночью, причина, по которой они запирают двери и закрывают окна. Это место остро нуждается в том, чтобы помнить эту истину.
Мальчик рассмеялся, и Анаксарес вздрогнул.
— Так что собирайте свои армии, шуршите своими дьяволами и выпускайте своих монстров из клеток. Давай хорошо проведём время, а?
Беллерофан решил попросить ещё чашу вина, и ему было всё равно, отравлено оно или нет.
?
Корделия Хасенбах, первый Принц Принципата, отложила свою корреспонденцию. Её покои в Оренсе были похожи на воина, пережившего свой расцвет: ещё красивые на вид, но уже с признаками упадка. Она не была удивлена. Финансы князя Родриго из Оренсе можно было с полным основанием назвать «жалкими»: торговля, которая снова начала расцветать, заглохла, поля опустели от крестьян, погибших солдатами, а весь юг княжества был разграблен рейдерами Доминиона. Этот человек больше не мог позволить себе жить в том стиле, к которому привык, а для принца Принципата не было более сильных ударов по гордости, чем этот. Это ожесточило старика, как и его неоднократные кровавые поражения в гражданской войне в Принципате. Хотя сам он никогда не был претендентом, два кандидата, которых поддерживал принц, были разбиты другими союзами после того, как он вложил свое состояние в их дела. И теперь Доминион Леванта безнаказанно грабил его земли, или, по крайней мере, грабил до тех пор, пока Корделия не пришла на юг. Можно было бы ожидать благодарности, но этот человек был арлеситом.
В армии, которую собрал дядя Клаус, было не так много северян, как в той, которая принесла ей трон, но ядро армии всё же было выковано на полях сражений Ланге и Эйне. Именно там ликаонская сталь, закаленная в борьбе с боевыми отрядами Цепи Голода и бесконечными нападками Царства Мёртвых, доказала свое превосходство над численностью южных княжеств. Численность всё ещё была проблемой Корделии, как это и случилось. Существовало только четыре ликаонских княжества: Рения, Ганновен, Бремен и Нейстрия. Хотя ни Бремен, ни Нейстрия не были окружены горами, как двое других, их земли все еще были труднодоступны для земледелия. Четыре Ликаонских княжества имели самое малочисленное население из всех княжеств в Принципате, и хотя, в отличие от южан, ликаонцы несли всеобщую военную службу, убыль населения все еще вызывала недовольство. Она не могла позволить себе терять так много солдат со своей базы поддержки, прежде чем станет слишком слабой, чтобы вооружить Высшую Ассамблею.