Практическое руководство по злу
Шрифт:
— Он возродил нас, Кэллоу, — с жаром произнёс Наук. — Он положил конец войнам между кланами и сказал нам, что мы можем стать чем-то бoльшим. Что даже если мы родились в хижине, мы всё равно можем стать генералами и лордами вместо того, чтобы быть мясом в мясорубке. Если бы эти ублюдочные чопорные аристократы в Башне до сих пор были у власти, я бы даже не умел читать.
— Я просто спросила, — быстро ответила я, неловко отталкивая его поднятой рукой, но удерживая его вес на своём плече. — Я ничего против него не имею!
Наук скептически посмотрел
— Я даже встречалась с ним однажды, — продолжала я, — когда он повесил губернатора Мазуса.
Орк ухмыльнулся, отбросив на время сомнения. Я с грустью подумала, что с каждым днём мне всё лучше удаётся лгать, говоря правду, — без сомнения, Блэк гордился бы мной. Или, по крайней мере, выражал тихое одобрение, которое было самым близким, что я когда-либо видела у него, к настоящим эмоциям.
— Слышал об этом, — признался Наук. — Старые семьи в Атере закатили истерику по этому поводу.
Судя по всему, такая перспектива весьма радовала лейтенанта. Я нахмурилась, когда мы пересекли последние несколько ярдов, отделявших нас от места назначения. Это было ещё одной закономерностью — большинство кадетов люто ненавидели дворянство в Атере. Я могла понять их негодование, поскольку сама не раз сидела за скудным столом в приюте из-за Мазуса и его дружков, но оно, как оказалось, было глубже. Теперь я задумалась о том, что гарнизон Легиона в Лауэре всегда был слишком нетерпелив, чтобы поставить городскую стражу на их место, когда они имели такую возможность.
Впервые я перестала бояться больших орков в доспехах, когда мне было семь лет: тогда я увидела убегающих от легионера охранников, что третировали старого лавочника. Я вспомнила, как легионер помог старику вернуться за его прилавок перед уходом. Так что Легионы Ужаса и аристократы ненавидят друг друга до глубины души.
Тогда почему Блэк приказал казнить Мазуса? Разве это не ухудшит их отношения? «У моего своенравного учителя, должно быть, был план, — догадалась я. — Или, — подумала я с внезапным ознобом, — он решил, что не стоит больше пытаться сделать их счастливыми».
Я знала, что именно с таких вещей и начинаются гражданские войны, и перспектива Империи Ужаса, воюющей сама с собой, была шокирующей. Войны между Добром и Злом были достаточно жестокими, но между Злом и Злом? К тому времени, как осядет пыль, Империи может и не остаться.
Отложив на время эту мысль, я сосредоточилась на насущном: помогла Науку сесть на камень лицом к лежащей без сознания сержанту из Первого отряда и облегчённо вздохнула, когда сбросила груз.
Руки и ноги сержанта были связаны толстой верёвкой, которую я видела у сапёров, и Хакрам, полон терпения, выжидающе навис над её телом. Разбойник сидел, скрестив ноги, на плоском камне, лениво подбрасывая в воздух осветительный заряд и ловя его в самый последний момент. Хакрам повернулся ко мне лицом, неосознанно поведя плечами: я могла бы посочувствовать ему после полутора суток беготни в легионерских доспехах.
— Нилин расставляет дозоры, — сообщил мне
Я рассеянно кивнула, пристально глядя на нашу пленницу. Девушка была невысокого роста, с кожей того же бронзового цвета, что и у Капитана, и коротко подстриженными волосами, которые, казалось, предпочитали большинство женщин-легионеров. Её броня была заметно помята вокруг рёбер: должно быть, это был неприятный удар, который её сбил.
— Мы что-нибудь знаем о ней? — поинтересовалась я.
— Её зовут Джуван, — сказал Разбойник, прекращая подбрасывать заряд. — Кажется, она из Талассины.
Я знала, что Талассина была одним из трёх великих городов Империи наряду с Атером и Фораменом глубоко на юге. Это был крупнейший порт Империи и главный узел торговли с Вольными Городами.
— Давай разбудим её, — предложила я. — Возможно, нам придётся перенести лагерь, и я предпочла бы сделать это до наступления темноты.
Хакрам опустился на колени рядом с распростёртой сержантом и не слишком мягко шлёпнул её. Я поморщилась: я бы сделала по-другому, хотя я никогда никого раньше не допрашивала. Мгновение спустя сержант Джуван открыла глаза, щурясь, чтобы привыкнуть к свету, и огляделась вокруг.
— Что ж, это было неожиданно, — прохрипела она. — Кто-нибудь из вас, придурков, может дать мне немного воды?
Хакрам фыркнул, откупорил фляжку и осторожно влил её содержимое в открытый рот пленницы — через мгновение он потерял терпение, отдернул её и с тихим хлопком закрыл.
— Я лейтенант Кэллоу, — представилась я. — Я хочу задать тебе несколько вопросов.
— Лейтенант чего? — недоверчиво спросила Джуван. — Кто ты такая, во имя Семидесяти Тысяч Преисподних? Я никогда раньше о тебе не слышала.
Семьдесят Тысяч Преисподних? Я удивлённо моргнула, украдкой взглянув на Разбойника, чтобы убедиться, что не ослышалась. Гоблин пожал плечами.
— В Талассине верят во всякие странные вещи, — сказал мне сапёр. — Это всё из-за соли в воздухе.
— И это говорит кто-то, чьё божество-покровитель зовётся «Пожиратель», — возразила наша явно не впечатлённая пленница.
— Ударь её, Хакрам, — высказал своё мнение Наук в ответ на реплику гоблина. — Они всегда становятся болтливыми, если их не ударить.
Мой сержант бросил на меня вопросительный взгляд, но я покачала головой. По правде говоря, Разбойник сам напросился на это.
— Я новенькая, — обратилась я к Джуван. — Но это не имеет отношения к делу…
— О боги, — пробормотала пленная, — я попала в засаду, устроенную новичком. Я уже слышу эти бесконечные шутки.
— Ты закончила? — спросила я чуть резче, чем раньше.
Сержант бросила на меня снисходительный взгляд.
— Послушай, лейтенант, — ответила она. — Ты новенькая, так что вполне понятно, что можешь не понимать, насколько ты трахнута. Верес прямо сейчас ищет вас, ребята, и сколько вас осталось… может быть, линия и горстка сапёров? Ты не можешь выиграть такой численностью.