Правда ГУЛАГа из круга первого

Моруков Михаил Юрьевич

Официально старт работам был дан Постановлением СТО от 3 июня 1930 г. Документ целесообразно привести полностью:

«Совет Труда и Обороны ПОСТАНОВЛЯЕТ:

Признать целесообразным постройку Балтийско-Беломорского канала.

Обязать НКПС приступить теперь же к техническим изысканиям, определению сумм затрат и составлению плана работ постройки всего канала и к 1 сентября через Госплан дать доклад в СТО.

Работы вести с расчетом прорытия канала глубиной, допускающей прохождение судов с осадкой 18 футов.

Сооружение

южной части канала, т.е. от Ленинграда до Онежского озера, начать с 1 октября 1930 года и окончить в течение двух лет.

Необходимые средства для работ, могущих быть выполненными в 1930/31 г., включить в контрольные цифры 1930/31 г., причем исходить из того, что общие затраты на постройку южной части канала не должны превышать 60 млн. рублей.

Геологические и технические изыскания по прорытию Северной части канала, т.е. от Онежского озера до Беломорья, произвести с участием Военного ведомства и ОГПУ.

При определении стоимости работ по сооружению северной части канала учесть возможность привлечения уголовного труда к этим работам» ^[119] .

Одновременно начал работу и Особый комитет. По ходу работ в состав его вводились специалисты и сотрудники ОГПУ, причем удельный вес последних возрастал тем более, чем ближе подходил комитет к делам Северного канала. С конца мая 1930 г. в Москве начала работу главная проектная контора Управления строительством Беломорско-Балтийского водного пути (позднее за ним закрепилась аббревиатура «Беломорстрой»). Главной задачей ее было определение основных элементов будущего канала и сроков готовности его частей. В ходе этой работы и возникли первые серьезные проблемы.

По предварительным наметкам, первый этап строительства предусматривал строительство шлюзов на Неве, а второй — шлюзование Свири и дноуглубительные работы на ее фарватере. Фактически Управление строительством, чтобы уложиться в жесткие сроки, санкционировало начало работ параллельно на обоих участках. И сразу возникли вопросы относительно сроков готовности гидроэлектростанций на Свири. До начала работ глубина на судоходном фарватере реки позволяла принимать только суда с осадкой 6 футов (1.9 метра). Для создания глубоководного фарватера на реке следовало построить три плотины, оборудованные шлюзами для пропуска судов. К 1930 г. существовал только объект Свирь №1, начинались про- ектно-изыскательские работы на Свири №3. По Свири №2 не существовало даже проекта. На его разработку, подготовительные работы и развертывание строительства требовалось почти два года. Вопрос был вынесен на заседание Ленинградского Облисполкома 4 августа 1930 г. По итогам его обсуждения были сформулированы «Предложения фракции ВКП(б) Облисполкома по сооружению Балтийско- Беломорского канала», где предлагалось своими силами форсировать проектно-изыскательские работы. Считалось, что форсирование предварительных работ позволит приступить к строительству основных сооружений с 1931 г. Но только при условии должного материально-технического обеспечения, для чего требовалось «значительное количество оборудования внутреннего и импортного». Для снабжения строительства этим оборудованием фракция ВКП(б) предлагала Беломорстрою немедленно составить перечень необходимого оборудования и механизмов и войти с ходатайством во все соответствующие организации для закупки их за границей или производства на советских заводах^[120]. Лейтмотивом всех пунктов постановления звучит требование материально-технического обеспечения и подготовки кадров, а следовательно, соответствующих расходов. Таким образом, осуществление работ по южному участку водного пути попало в финансовую ловушку: без форсирования работ тормозились работы на других участках, а для форсирования требовалось повышение расходов, ибо обнаружилось несоответствие производственной базы высоким требованиям проекта. Такое положение стало неприятным сюрпризом для проектировщиков и для СТО. Но это было только начало.

С 3 по 15 июня 1930

г. специалистами строительства был изучен весь имевшийся материал и сформулированы технические задания по основным сооружениям. Водный путь предназначался для плавания морских судов с осадкой не менее 5,5 метров и высотой рангоута 45 метров. Соответственно проектировались и размеры шлюзовых камер: длина 200 метров, ширина 21,4 метра, глубина на порогах 7,2 метра. В дальнейшем авторы проекта предлагали за счет строительства на Неве специального морского шлюза обеспечить на участке Ленинградский порт — устье Свири плавание судов с осадкой 8 метров. Ширина канала по дну устанавливалась в 40 метров с возможностью дальнейшего двукратного увеличения.

К концу августа были подведены первые итоги изысканий на трассе Северного канала, проводившихся с участием ОГПУ. Изыскания начались 14-го июня 1930 г., когда на местность высадились первые изыскательские партии. Всего на работах было занято около 300 чел. инженерно- технического персонала и свыше 600 рабочих из числа заключенных, с задачей «осветить местность, лишенную правдоподобных карт, в плановом и высотном отношениях и дать общее геологическое исследование возможных направлений». Полученный материал использовался для проектирования элементов пути «как в техническом, так и в экономическом отношениях»^[121].

Главной целью изысканий было определение направления трассы канала. Исторически определились два основных варианта: западный, через Сегозеро, и восточный, через Выгозеро, Маткозеро, реку Телекинка и т.д. Западный вариант считался более глубоководным. Но восточный был более предпочтителен с точки зрения питания канала: период накопления воды в его бассейне был короче и для его обеспечения требовался меньший объем земляных работ. В итоге было избрано именно восточное направление.

Разработанная для данного направления схема сооружений предусматривала шлюзование Повенчанки четырьмя двухкамерными шлюзами (создание «лестницы»), шлюзование реки Выг и подъем уровня Выгозера на 6 метров. Выбранный вариант позволял уменьшить площадь затопления и сократить длину участка Мурманской железной дороги, подлежащего переносу^[122].

С расширением фронта работ возникла еще одна серьезная проблема. «Главные затруднения для возможности выполнить все работы в трехлетний срок, представит снабжение строительства достаточным оборудованием для механизации работ. В особенности это относится к дноуглубительным работам... Объем последних получится порядка 40 млн. кубометров. И для их выполнения потребуется до 30 караванов землечерпательных снарядов, заготовительная стоимость которых исчисляется в сумму до 46 млн. рублей»^[123].

Это была серьезная проблема, так как даже к началу 1931 г. в СССР насчитывалось всего 144 землечерпальных снаряда, приспособленных для работы на внутренних водных путях. Из этого числа 45 находились на Волге и Днепре, т.е. их использование на Свири было проблематичным. Большие трудности представляло и пополнение этого парка, ибо землечерпальные машины приходилось закупать за валюту. С учетом выявившегося ранее недостатка технического снабжения вопрос о землечерпалках ставил под сомнение возможность выполнения намеченного плана работ.

И совсем запутанным положение стало после того, как Беломорстрой провел расчеты перспективного грузооборота водного пути, подготовил справочные материалы по техническим характеристикам судов и уточнил стоимость работ с учетом вновь открывшихся обстоятельств. Выяснилось, что глубина канала в 18 футов недостаточна для лесовозов, проектируемых в качестве стандартных типов судов торгфлота СССР. Осадка больших лесовозов в морской воде оказалась равной 6,6 м, малых — 6,07 м., так что глубина в 18 футов уже оказывалась под вопросом. Но, как известно, осадка судов в пресной воде из-за разницы в плотности увеличивается, а водный путь должен был пролегать по пресноводным озерам и рекам. В пресной воде лесовозы сели соответственно до 7 метров и 6,5 метров, что совершенно исключило возможность их передвижения по проектируемой трассе. Встал вопрос о возможности обеспечить достаточный подъем воды на фарватере^[124].