Правда ГУЛАГа из круга первого
Шрифт:
Прежде всего, встала проблема выбора стратегии индустриализации при условии отсутствия внешних источников капитала и при необходимости перераспределения средств внутри народного хозяйства. Был избран путь, предлагавшийся еще в начале 20-х годов деятелями левой оппозиции. Предусматривая в плане политическом всемерное увеличение и укрепление рядов рабочего класса, как основной опоры пролетарской диктатуры (см. цитату Троцкого выше.— М.М.), этот путь опирался в экономической области на закон первоначального социалистаческого накопления. Этот закон был сформулирован крупнейшим экономистом левой оппозиции Е.А. Преображенским в ходе его полемики с Н.И. Бухариным в 1924- 1926 гг. Он гласил. «Первоначальным социалистическим накоплением мы называем накопление в руках государства ресурсов главным образом из источников, лежащих вне комплекса государственного хозяйства. Это накопление в отсталой крестьянской стране должно играть колоссально важную роль, в огромной степени ускоряя наступление момента, когда начнется техническая и научная перестройка государственного хозяйства... правда, в это время происходит и накопление на производительной основе государственного хозяйства. Однако, во-первых, это накопление также носит характер предварительного накопления средств для подлинного социалистического
Н.И. Бухарин потратил много сил и времени, доказывая, что Преображенский не прав, но тем не менее был избран именно тот вариант, при котором основную часть средств для реконструкции промышленности поставляли другие отрасли народного хозяйства. В первую очередь, использовались ресурсы деревни. Но тот же Е.А. Преображенский в одном из своих писем 1928 г. писал, что осуществление «левого курса» в отношении деревни не может не вызвать обострения классовой борьбы и, как результат этого, возрастет и сопротивление со стороны зажиточной части деревни и капиталистических элементов города. Теряя экономическую опору под давлением советской власти, эти люди неизбежно встанут на путь открытого противостояния властям[81].
Так и произошло в действительности, в итоге репрессии в отношении противников индустриализации наполняли места заключения по всей стране. С одной стороны, возрастали и расходы на содержание этой массы заключенных. Но одновременно увеличивался резерв рабочей силы. Избранная модель модернизации страны сделала неизбежным массовое привлечение трудоспособных заключенных к созданию основного капитала, создавая и поле деятельности, и свободную рабочую силу.
В новых условиях изменилось отношение руководства к основам исправительной политики. Тому было несколько причин. Из причин экономического характера следует отметить многократно упоминавшуюся проблему накоплений. Требующиеся для индустриализации суммы были огромными; согласно показателям 1-го пятилетнего плана, общий объем капиталовложений в народное хозяйство определялся в 64,6 млрд. руб., из которых примерно четверть — 16,4 млрд. вкладывались в промышленность[82]. Чтобы обеспечить (при жестком курсе опоры на собственные средства) выполнение плана, необходимо было экономить на всех и на всем. В таких условиях прежняя политика содержания в местах заключения десятков тысяч физически здоровых трудоспособных людей ложилась нагрузкой на бюджет. Программа пятилетки предусматривала сооружение свыше 1,5 тыс. промышленных предприятий, прокладку свыше 5 тыс. км железнодорожных путей. Гигантский объем капитальных работ требовал привлечения больших количеств неквалифицированной рабочей силы, и «социально-опасные элементы» могли внести немалый вклад в дело строительства социализма. Существовало и еще одно обстоятельство: для закупки за рубежом необходимого оборудования и технологий нужна была валюта. В годы НЭП основным источником валютных поступлений был экспорт товарного хлеба. В условиях коллективизации, сокращения сельхозпроизводства и последующего (с 30-х годов) роста внутреннего потребления хлеба, основной статьей советского экспорта стал лес. Для форсированной разработки лесных массивов была пригодна рабочая сила заключенных. Необходимое оборудование можно было приобрести и за золото. Но места, в которых предполагалось наличие богатых залежей золота, находились в пустынных районах Крайнего Севера и Дальнего Востока. И здесь использование труда заключенных могло быть экономически выгодно. Наконец, определенно существовали и политические соображения в пользу радикальной перестройки пенитенциарной системы. Рост численности осужденных, вызванный карательными санкциями против части крестьянства, таил в себе источник серьезных угроз щсударственной безопасности — возникала угроза скопления в домзаках массы неработающих и озлобленных людей. А избавиться от этой угрозы путем перевода большей части осужденных в сельскохозяйственные колонии оказалось невозможным. С точки зрения государственной безопасности вывод крупной массы враждебно настроенных к Советской власти людей на внешние работы в густонаселенных районах страны, при невозможности запрета на связь с внешним миром, был чреват серьезной опасностью побегов, а возможно, и восстаний. Невозможность использования такой формы ис- правительно-трудовых учреждений, как сельскохозяйственные колонии, вызвала новый этап реформы пенитенциарной системы СССР, направленный на переход к массовому трудовому использованию труда осужденных.
Разработка и проведение реформ
Экономические выгоды от перехода к широкомасштабному трудовому использованию заключенных были очевидны для авторов Постановления ВЦИК и СНК от 26 марта 1928 г. «О карательной политике и состоянии мест заключения». Данный документ нацеливал органы исполнения наказаний на выполнение в первую очередь хозяйственных задач[83]. Главным препятствием на пути полного вовлечения осужденных в хозяйственную деятельность являлись требования режима. Существовавшие места заключения не обеспечивали должной изоляции преступников от общества в случае привлечения заключенных к труду. В районах расположения ИТУ отсутствовали, в большинстве случаев, возможности для трудовой деятельности, а попытки привлечения заключенных к труду за пределами мест заключения затрудняли их охрану и увеличивали опасность побегов. Выполнение режима в переполненных исправтруддомах было затруднено. Существовал исправительно-трудовой лагерь ОГПУ, но его вместимость была ограничена. По состоянию на 20.09.1927 г. в этом лагере насчитывалось около 13 тыс. человек[84]. Однако с точки зрения трудового перевоспитания заключенных опыт лагеря был безусловно полезен.. Неизвестно, кому из руководителей НКЮ, НКВД или ОГПУ первому пришла в голову идея разрешить волновавшие их проблемы, сделав ИТЛ основой пенитенциарной системы, изолировав «социально-опасный элемент» в отдаленных и необжитых районах страны. Эта идея органически смыкалась с экономическими задачами, поставленными партией и государством, и сулила в будущем немалые выгоды: государство получало дополнительные силы и средства для расширения экономического базиса, а центральные районы страны освобождались от «социально-опасных» элементов. Разработка реформы исправительно-трудовой системы СССР активно велась в недрах пенитенциарной системы
Отчетные доклады и выступления рисовали следующую картину. В РСФСР на разного рода работах было занято около 40% заключенных. Основным способом хозяйственной деятельности по-прежнему оставались работы в мастерских, причем налицо была тенденция к концентрации производства. Эту тенденцию достаточно наглядно иллюстрируют данные таблицы 1, составленной по итогам докладов участников совещания:
Таблица 1. Мастерские мест заключения РСФСР в 1924 и 1928 гг.
Оборот предприятий мест заключения РСФСР составил в 1927 г. более 30 млн. рублей[85]. Тем не менее, выступавшие ораторы были единодушны в своем признании недостаточности этих результатов.
Участники совещания сформулировали требование безусловной самоокупаемости труда осужденных и дали четкое определение этого понятия. Для нас очень важно ознакомиться с ним, ибо в новейшей историографии часты оживленные дискуссии вокруг данного понятия, но авторы зачастую вкладывают в него совершенно иной смысл, нежели тот, что имели в виду участники совещания 1928 года.
Самоокупаемость понималась участниками форума как бездефицитность госбюджета, выделенного на места заключения, т.е. государственные расходы должны были восполняться доходами от хозяйственной деятельности мест заключения[86]. Ораторы прямо назвали неправильным взгляд, в соответствии с которым пенитенциарная система должна приносить чистую прибыль наподобие капиталистического предприятия. В качестве наилучшей меры к достижению самоокупаемости в рамках системы ИТУ в целом, Совещание постановило «Вывести максимум заключенных из мест заключения в городах в сельскохозяйственные колонии и практически подойти к организации массовых внешних работ для лесных и горных разработок в отдаленных районах»
На высшем уровне выработка решения началась с весны 1929 г., когда в СНК РСФСР поступила совместная докладная записка Наркоматов юстиции, внутренних дел и ОГПУ от 13 апреля, где доказывалась необходимость создания системы лагерей. Составители докладной обосновывали свои выводы необходимостью полного осуществления приговоров, прекращения практики применения краткосрочного заключения и снижения расходов на содержание заключенных[88]. В качестве решения выдвигались предложения организации в районе Олонца-Ухты концлагерей общей емкостью в 30 тыс. чел., и впредь всех лиц, осужденных на срок от 3-х лет и выше, использовать для колонизации северных окраин страны, для разработки их природных богатств[89]. По мнению составителей, реализация предложенных мер позволила бы привести практику в соответствие с основами исправительной политики и существенно снизить (до 100 руб./год) расходы на содержание заключенных4. Предложения трех Наркоматов рассматривались месяц, и 13 мая 1929 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление, официально дававшее старт коренному преобразованию пенитенциарной системы. Документ требовал «перейти на систему массового использования за плату труда уголовных арестантов, имеющих приговор не менее трех лет, в районе Ухты, Индиго и т.д.[90] Для выработки решений по конкретным областям использования труда заключенных предлагалось образовать комиссию в составе Н.М.Янсона (Нарком юстиции РСФСР), Г.Г.Ягоды — зам пред. ОГПУ, Прокурора РСФСР Н.В.Крыленко, Наркома внутренних дел РСФСР В.Н. Толмачева и Наркома труда СССР Н.А.Угланова[91].
Первое заседание комиссии состоялось 15 мая 1929 г. Выступления участников выявили наличие разногласий по вопросу о принадлежности создаваемой системы: на право руководства претендовали НКВД и ОГПУ. Последнее одержало верх, как ведомство, имевшее опыт создания и эксплуатации лагерей. На заседании стороны обсудили вопросы, связанные с практическим применением труда осужденных в сельском хозяйстве, на мелиоративных работах и дорожном строительстве[92]. Выступавшие внесли предложение об изменении структуры пенитенциарной системы: заключенные, имевшие сроки свыше 3-х лет, передавались в ИТЛ, краткосрочные оставались в ведении НКВД, соответственно, тюрьмы прекращали использоваться как места лишения свободы и служили только как следственные изоляторы либо пересыльные пункты[93]. В итоге комиссия высказалась за организацию новых лагерей ОГПУ. Это решение было утверждено Постановлением ПБ ЦК ВКП(б) от 23.05.1929 г., где содержалось и предложение о выделении необходимых средств[94].
Так было положено начало созданию системы. В области исправительной ее функция заключалось в том, чтобы заменить тюремные методы «методами внетюремного воздействия на преступника путем организации работ в лагерях в, достаточно изолированных по своему географическому положению местностях с соблюдением соответствующего (сурового) режима». Таким образом, осужденный самой природой изолировался от общества и должен был работать в интересах общества. Экономические задачи системы члены Комиссии также определяли довольно четко. Заключенные должны были трудиться «в отдаленных местностях, где вследствие отдаленности или из-за трудности работы ощущается недостаток рабочей силы»[96]. По мнению Наркома юстиции Янсона «лагеря должны стать пионерами заселения новых районов путем применения дешевого труда заключенных, чтобы труд был дешевым, он не должен требовать расходов на технику. У CCCР не было в достаточном количестве необходимого оборудования. А раз так, вопросы технического оборудования второстепенны: задача лагерей — прочистить путь к малонаселенным районам путем устройства дорог, изучения местности, приступа к эксплуатации природных богатств. Если эти места окажутся в смысле эксплуатации интересными, они будут переданы органам промышленности, а лагеря надо будет передвигать на новые места с теми же целями пионерства»[97].