Правда о Bravo Two Zero

Эшер Майк

Среда наступила, но разрешения не поступило. Ахмад сказал мне, что начало экспедиции перенесено на субботу. Я потратил уже больше недели, и время истекало. Был май, в Багдаде было невероятно жарко, и если ждать больше, настанет разгар лета, и отправиться пешком в пустыню будет почти самоубийством. Я попросил у Ахмада о встрече с Удаем и, когда она была предоставлена, отправился к нему с помощником продюсера, Найджелом Моррисом. "Послушайте, господин Удай", сказал я, так вежливо и твердо как мог. "Нам дали визы на основе этого проекта — истории о Браво Два Ноль — и прежде, чем мы приехали, я послал вам полный план. Я понял, что нам уже было дано разрешение заниматься работой. Мы с самого начала были абсолютно открыты в наших намерениях и не делали из них никакой тайны. Если это не то, на что нам дали

разрешение, то, пожалуйста, скажите нам об этом сейчас. Наше время заканчивается, и я должен сказать, что, если мы не отправимся в субботу, то должны будем возвратиться в Великобританию".

Лицо Удая потемнело, и я ждал кары. Я знал, что подставляюсь; я думал о футболистах, которых президентский сын замучил за проигрыш у Туркестана. "Вы должны понять, что эта страна все еще в состоянии войны, дорогой мой", сказал он, сухо. "Мы страдаем от санкций ООН, и эти дела не могут быть организованы вот так просто. Это дело вооруженных сил, не Министерства Информации. Проблема в том, что вы не можете отправиться в ту провинцию без представителя вооруженных сил, а никто не собирается расхаживать по пустыне в это время года".

Я улыбнулся. "Это не проблема", сказал я. "Представитель может путешествовать вместе со съемочной группой в наших GMC, в то время как я пойду пешком".

"Да", сказал он. "Но тогда как они окажутся в состоянии видеть, чем вы там занимаетесь?"

"Я могу встречаться с машинами каждые несколько часов".

Удай подумал об этом и сказал, что посмотрит, что он сможет сделать. Он взялся за телефон. Когда я дошел до двери, он ревел в трубку как бык.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

МЫ ВЫЕХАЛИ В СУББОТУ, как и намечалось. Наш конвой из четырех GMC с пятью членами съемочной группы и четырьмя водителями направлялся на север, в провинцию Анбар. Кроме того, с нами было двое сопровождающих-"надзирателей": Али от Министерства Информации и Абу Омар от Министерства Обороны. Они настолько отличались друг от друга и внешне, и в общении, что иногда я задавался вопросом: а не работали ли они преднамеренно в манере "хороший полицейский, плохой полицейский". Али, гражданский, был высоким, круглолицым, пузатым и растрепанным, неудержимо болтливым экстравертом. Он не говорил по-английски, но все время хлопал людей по спине, выкрикивая их имена. Абу Омар, военный, невысокого роста, щеголеватый, в безукоризненно выглаженной форме, с тщательно причесанными и напомаженными волосами. Он был отчужден и презрителен, молчалив на грани грубости, и всем своим видом давал понять, что менее всего желал бы сопровождать группу англичан в пустыню. Мы проехали через долину Евфрата, миновав дымные индустриальные города и деревни, скученные в пальмовых рощах, и остановились в штабе военного округа в Рамади. Там к нам присоединился военный эскорт: отделение из шести солдат под командованием лейтенанта на обычной Тойоте-пикапе с возвышающимся в кузове пулеметом. Когда я полюбопытствовал у Али, зачем нам эскорт, он ответил, что это для нашей защиты. "Эти места полны волков и бандитов", сказал он.

Во время Ирано-Иракской войны Али служил в пехотном батальоне, и вздрагивал, всякий раз, когда я спрашивал его об этом. "Это было ужасно", говорил он. "Это был рукопашный бой, мы были настолько близко к врагу, что могли резать их ножами и штыками, а они резали нас. Да спасет нас Господь от дьявола, я никогда не хочу снова увидеть что-нибудь подобное!"

Ирано-Иракская война продолжалась восемь лет, но не решила ни одной из проблем, во имя которых шла борьба. Изначально оправдание Саддама Хусейна за вторжение в 1980 году в западный Иран состояло в прекращении иранской монополии на водный путь Шатт Аль-Араб, закрепленной за ним по договору 1975 года. Война состояла главным образом из кровавых наступлений на укрепленные в стиле Первой Мировой войны оборонительные позиции, в ходе которых нападавших часто косили, как овец. Обе стороны использовали химическое оружие, а в 1985 начали обстреливать ракетами столицы друг друга. В 1987 году Иран совершил фатальную ошибку, нацелившись на кувейтские танкеры в Заливе, чем навлек на себя гнев США, до того времени тайно снабжавших его оружием. Поносимый мировым сообществом, и сталкивающийся со все возрастающими

трудностями в закупках оружия, в 1988 году Иран был вынужден вступить в переговоры и заключить мир. Саддам Хусейн вещал о массе захваченной его армией иранской бронетехники и артиллерии, но это была пиррова победа: в войне погибло до 1.7 миллионов человек, но не было завоевано ни одного дюйма земли.

В 1990 Кувейт, крошечный, но богатый нефтью пустынный эмират на южной границе Ирака, потребовал у Саддама Хусейна выплаты за некие кредиты, предоставленные своему соседу во время войны. В ответ, Саддам обвинил кувейтцев в перепроизводстве нефти в нарушение соглашений ОПЕК, что стоило Ираку четырнадцати миллионов долларов недополученной прибыли. Он также утверждал, что Кувейт качал сырую нефть из нефтяных полей близ Рамалы, собственность которых была под вопросом. В итоге, высказав традиционные претензии Ирака на кувейтскую территорию, он вторгся в эмират со стотысячным войском при тысяче двухстах танках. Это было 2 августа 1990 года.

Совет Безопасности ООН немедленно осудил вторжение, объявив торговое эмбарго против Ирака, а к 14 августа передовые части американской 82-й воздушно-десантной дивизии прибыли в Саудовскую Аравию, чтобы защитить нефтяные запасы страны. Первая фаза операции Коалиции — Щит Пустыни — была оборонительным мероприятием, призванным заблокировать иракское вторжение в Саудовскую Аравию, и выиграть время для массированной концентрации людей и вооружения тридцати двух стран, включая Великобританию, Францию, Италию, Египет, Сирию, Катар, Оман, Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн, саму Саудовскую Аравию и США. Наращивание иракских сил тем временем продолжалось, и к ноябрю Коалиция на кувейтском театре военных действий оказалась лицом к лицу с не менее чем двадцатью шестью дивизиями численностью более 450000 человек. Главнокомандующему союзных сил генералу Норману Шварцкопфу и его политическим боссам стало ясно, что выгнать иракцев из Кувейта сможет не что иное, как контрнаступление, и к середине ноября он завершил разработку плана боевых действий. 29 ноября Совет Безопасности ООН повернул рубильник войны, разрешив использование силы, если иракцы не покинут Кувейт до 15 января 1991.

Генерал Шварцкопф, по прозвищу "Медведь", разработал наступательную операцию против иракцев, состоящую из двух фаз и названную "Буря в пустыне". Сначала самолеты союзников должны, идя волна за волной, поражать стратегические цели, разрушить структуру управления и завоевать господство в воздухе. Достигнув этого, ВВС должны были обратить свое внимание на иракскую армию, беспощадно бомбя их артиллерию, танки и оборонительные позиции, пока моральное состояние войск Саддама Хусейна не будет полностью подавлено. Только тогда дивизии наземных войск Коалиции нанесут окончательное поражение.

В течение нескольких дней после вторжения в Кувейт два находящихся в Херефорде эскадрона 22 полка SAS, G и D, были приведены в готовность. В то время как в разведотделе SAS начался безумный раунд брифингов и докладов, эскадрон G был направлен в Объединенные Арабские Эмираты для тренировок, призванных освежить навыки ведения боевых действий в пустыне. Эскадрон B, к которому принадлежали Макнаб и Райан, в то время обеспечивал Специальные Проекты Полка, выступая в роли контртеррористического подразделения, эскадрон А был в Колумбии, занимаясь подготовкой местных сил по борьбе с наркобаронами, но каждому из них в свою очередь была запланирована переквалификация в пустыне.

В течение первых пяти месяцев войны у SAS не было никакой определенной роли: разведку на кувейтской границе вели американские 5-ая Группа Специального Назначения и морская пехота, так что единственным родом деятельности, подходящим для SAS, осталось спасение заложников. Иракцы удерживали в Ираке и Кувейте больше тысячи шестисот британских граждан, и их освобождение едва ли можно было назвать легким делом. Действительно, британская группа, которой поставили задачу спланировать операцию, подсчитала, что на это потребуется подразделение силой, по крайней мере, с бригаду — количество, более чем втрое превосходящее общую численность всех трех Полков SAS — и при этом, вероятно, количество жертв будет больше, чем число освобожденных заложников. От плана отказались в декабре, когда Саддам Хусейн все-таки освободил заложников.