Правда о Портъ-Артуре Часть I
Шрифт:
5) Сильный огонь береговыхъ батарей, сопряженный съ огромной непродуктивной тратой ограниченнаго количества снарядовъ крепостнаго калибра, имелъ, главнымъ образомъ, устрашающій для командъ брандеровъ значеніе, но и только.
Затемъ:
6) Незначительное количество скорострельныхъ орудій на береговомъ фронте, да и те, въ большинстве случаевъ, не могли поражать неожиданно очутившіеся у самаго берега брандеры.
7) Неподготовленность крепостной артиллеріи въ стрельбе по движущимся целямъ.
Ни для кого не секретъ, что продуктивная стрельба береговыхъ
8) Ограниченное количество прожекторовъ: на весь огромный береговой фронтъ ихъ было всего четыре, изъ которыхъ только на "Электрическомъ утесе" прожекторъ былъ сильнаго отраженія. Остальные были очень слабые. Ограниченное количество прожекторовъ лишало крепость возможности устраивать световую преграду, т. е. держать въ свете весь горизонтъ и этимъ предупреждать еще съ дальнихъ дистанцій прорывъ на рейдъ непріятельскихъ минныхъ катеровъ, миноносцевъ и минныхъ транспортовъ.
Что погубило "Петропавловскъ"? Отсутствіе раціональной световой преграды. Во все время осады японцы, пользуясь темными ночами, подкрадывались къ самой крепости и разбрасывали мины.
Сколько труда, сопряженнаго съ опасностью, стоило ихъ вылавливаніе, объ этомъ знаютъ только те, кто принималъ участіе въ этихъ непрерывныхъ геройскихъ подвигахъ.
Контръ-адмиралъ Лощинскій и Виренъ (тогда еще капитанъ I ранга) принимали самое деятельное участіе въ организаціи этого нешумнаго, незаметнаго, но кропотливаго и смертельно-опаснаго дела.
Предпославъ въ своихъ доводахъ о доминирующемъ значеніи сторожевыхъ судовъ въ деле отбитія брандеровъ въ ночь на 20 Апреля схему атаки и ея отраженія, въ заключеніе приведу выдержки изъ свидетельскихъ показаній о состояніи затопленныхъ брандеровъ и причинахъ ихъ потопленія.
"…Изъ 12 брандеровъ, два взорвались на минахъ инженернаго ведомства; два взорваны паровыми катерами, одинъ – миной Уайтхэда съ минной батареи, устроенной на брандере, затонувшемъ при атаке 14 марта, – три, имея перебитую прислугу не попали въ проходъ, а стали на якорь вне его и самовзорвались, и одинъ выбросился целымъ правее батареи "Электрическій утесъ…"
21 Апреля вечеромъ я сиделъ въ каютъ-кампаніи канонерской лодки "Отважный" въ обществе его офицеровъ. Послеобеденная беседа была посвящена событіямъ минувшей ночи. Многіе изъ офицеровъ, увлекаясь, передавали свои впечатленія.
Сколько решимости, отваги, надеждъ читалъ я въ глазахъ волновавшейся,
На меня всегда удивительно бодряще действовала ихъ энергія, желаніе работать и побеждать врага, победить во что бы то ни стало.
Сколько виделъ я въ ихъ взорахъ полнаго самоотверженія въ минуты жесточайшей опасности, столько иногда, въ мирной беседе, въ боевомъ досуге, замечалъ нескрываемой ненависти ко всему тому, что довело нашъ флотъ до его печальнаго состоянія.
Молодежь, склонная всегда увлекаться, здесь временами была удивительно уравновешенна, зло, но верно указывая на первоисточники всехъ нашихъ бедъ.
Незаметно для беседовавшихъ речь зашла о делахъ въ северной арміи и упорно циркулировавшихъ слухахъ о связи последнихъ брандеровъ съ вероятной высадкой оккупаціонной арміи.
Часовъ около 8.- Въ каютъ-кампанію входитъ подвахтенный и докладываетъ капитану II ранга Пекарскому:
– "Ваше Благородіе, Золотая гора спрашиваетъ. ("Отважный" былъ соединенъ телефономъ съ Золотой горой и "Севастополемъ").
Черезъ несколько минутъ возвращается г. Пекарскій.
– Господа, только что получена депеша. Японцы начали высадку у Бицзыво. Наместникъ, согласно Высочайшему повеленію, завтра уезжаетъ въ Мукденъ.
Все сразу замолчали – словно не ожидали, что неизбежное должно было наступить.
– "Значитъ мы будемъ отрезаны"?- наивно задаетъ вопросъ одинъ изъ присутствовавшихъ.
– Да, да, да, будемъ отрезаны, осаждены, уничтожены и взяты въ пленъ,- не то шутя, не то злобно-пророчески бросилъ намъ одинъ изъ собеседниковъ и скрылся въ каюту. Кто это былъ, не помню.
Несмотря на то, что это было давно уже ожидаемое известіе, все какъ то ушли въ самихъ себя. Присутствовавшіе стали расходиться. Поговоривъ еще немного съ старшимъ офицеромъ, капитаномъ II ранга Ивановымъ VIII, я сталъ прощаться. Нужно было спешить въ редакцію. Подали паровой катеръ. На рейде, бухте и кругомъ ни звука. Ночь темная. Черезъ несколько минутъ уже у адмиральской пристани. Миновалъ ворота. Впереди идутъ моряки.
– "И такъ на дняхъ мы будемъ безповоротно изолированы.
– "И навсегда,- слышу опять пророческій голосъ.
– "Но кто будетъ командующимъ?
– "?!?"
– "Ну какъ вы думаете? Неужели старикъ штабной Витгефтъ?
– "?!?"
– "Ну кого бы вы назначили?
– "Эссена.
– "Это почему?
– "Упрямый головорезъ: будетъ по примеру 27 Января лихо болтаться до техъ поръ, пока не уничтожить весь флотъ, и этимъ быстро подготовитъ эпилогъ артурской трагикомедіи.
– Нетъ, вы шутите. Положимъ Эссенъ велъ себя съ "Новикомъ" 27 Января геройски, но – легкомысленно. Безъ сомненія, онъ ни къ чему серьезному не способенъ. Онъ – собственно и не морякъ, а скорей лихой морской наездникъ.
– "Вотъ, видите, сами согласны, а говорите, что я шучу.
– "Да нетъ. Если говорить о молодыхъ кандидатахъ и при томъ дельныхъ, то я безусловно назвалъ бы Вирена. Покойный нашъ Макаровъ, говорятъ, успелъ его оценить. Виренъ – это звезда среди нашихъ командировъ.