Правда. Пехотная баллада
Шрифт:
– Я привезла их из лавки подержанных вещей, чуть дальше по улице, – каким-то нервным тоном сообщила Сахарисса. – Обошлись совсем недорого.
– Да, я вижу. Госпожа Резник… я тут подумал… твой дедушка ведь умеет гравировать изображения?
– Да, конечно. А почему ты весь в грязи?
– А если мы приобретем иконограф и научимся им пользоваться, – продолжал Вильям, игнорируя ее вопрос, – твой дедушка сможет вырезать нарисованные бесенком картинки?
– Думаю, сможет.
– А ты, случаем, не знакома с какими-нибудь иконографистами?
– Могу узнать. Но что с тобой произошло?
– Да так, на Желанно-Мыльной улице один тип пытался покончить с собой.
– И как? Получилось? – Сахарисса, похоже, сама удивилась своему вопросу. – Ну, то есть я, конечно, ничего дурного не имела в виду, но у нас еще столько пустого места…
– Думаю, мне удастся сделать из этого что-нибудь интересное. Он… э-э… спас жизнь человеку, который поднялся наверх, чтобы попытаться отговорить его.
– Какой смелый поступок! А ты выяснил имя того храбреца?
– Гм… нет. Э-э… Это был Таинственный Спаситель, – сказал Вильям.
– Ну, это уже кое-что. Кстати, тебя ждут посетители, – вспомнила Сахарисса и заглянула в свои записи. – Человек, который потерял свои часы, зомби, который… Я так и не поняла, что он хочет. А еще тролль, который желает устроиться на работу, и мужчина с жалобой на новость о драке в «Залатанном Барабане». Последний жаждет оторвать тебе голову.
– Ну и ну. Ладно, начнем по очереди…
Разобраться с потерявшим часы было совсем просто.
– Это были совсем новые часы, подарок моего отца, – сообщил мужчина. – Я целую неделю их ищу!
– Послушай, здесь не…
– Если вы отпечатаете на бумаге о том, что я их потерял, быть может, тот, кто нашел, вернет мои часы? – спросил мужчина с совершенно неоправданной надеждой в голосе. – А я заплачу вам за хлопоты шесть пенсов.
Шесть пенсов есть шесть пенсов. Вильям, вздохнув, сделал пометку в блокноте.
Разобраться с зомби было сложнее. Он был серым, с прозеленью в отдельных местах, а еще от него воняло лосьоном после бритья с ароматом искусственных гиацинтов: некоторые совсем свежие зомби решили, что их шансы приобрести друзей в новой жизни после смерти сильно повысятся, если от них будет пахнуть цветами, а не ими самими.
– Люди хотят знать все о мертвецах, – с ходу заявил зомби.
Звали его Господин Скрюч, и произносил он свое имя так, чтобы всем сразу стало понятно: слово «Господин» пишется с большой буквы и является частью имени.
– Правда?
– Да, – многозначительно произнес Господин Скрюч. – И мертвецы порой попадаются очень интересные. Полагаю, людям будет интересно читать о мертвых.
– Ты говоришь о некрологах?
– Да, и о них тоже. Я могу писать их весьма увлекательно.
– Хорошо. Плачу двадцать пенсов за штуку.
Господин Скрюч кивнул. Было ясно, что он согласился бы заниматься этим бесплатно. Зомби передал Вильяму пачку желтоватых хрустящих
– Вот весьма увлекательный некролог. Для затравки, – сказал он.
– О. И чей именно?
– Мой. Очень занимательное чтение. Особенно тот кусок, в котором я умираю.
Следующий посетитель и в самом деле был троллем. Но в отличие от большинства троллей, которые носили лишь необходимый минимум одежды, дабы успокоить помешанных на приличиях людей, этот тролль был одет в костюм. Только так можно было назвать сшитые из ткани трубы, из которых торчала голова тролля.
– Я – Рокки, – пробормотал он, застенчиво потупив взор. – Согласен на любую работу, шеф.
– А чем ты занимался в последнее время? – спросил Вильям.
– Боксом, шеф. Но мне это не нравилось. Меня постоянно роняли на пол.
– А ты умеешь писать или, допустим, рисовать? – поморщившись, поинтересовался Вильям.
– Нет, дяденька. Но я умею поднимать тяжести и насвистывать мелодии.
– Не сомневаюсь, ты… очень талантлив, но боюсь…
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался человек в кожаных одеяниях и с топором наперевес.
– Вы не имели права писать это обо мне! – заявил он, размахивая лезвием топора прямо у Вильяма перед носом.
– Конечно-конечно. А ты кто?
– Брезок-Варвар, и я…
Мозг начинает работать намного быстрее, если подозревает, что его вот-вот разрубят пополам.
– О, если у тебя жалоба, ты должен обратиться к редактору по Жалобам, Обезглавливаниям и Публичной Порке, – мгновенно отреагировал Вильям. – То есть к присутствующему здесь господину Рокки.
– Это я, – радостно сообщил Рокки и положил ладонь на плечо человека.
Места хватило только для трех пальцев. У Брезока-Варвара подкосились ноги.
– Я… просто хотел сказать, – пробормотал он, – вы написали, будто бы я ударил кого-то столом. А я этого не делал. Что подумают обо мне люди, когда узнают, что я хожу и колочу всех столами? Что будет с моей репутацией?
– Понимаю.
– Я ударил его ножом. Стол – оружие для баб и трусов.
– Мы непременно отпечатаем опровержение, – пообещал Вильям, взяв в руку карандаш.
– А ты не мог бы добавить, что я оторвал Резаку Гадли ухо? Вцепился зубами и оторвал? Вот народ подивится! Уши ведь отрывать нелегко.
Когда все ушли, в том числе и Рокки, который создал себе рабочее место на стуле рядом с дверью в контору, Вильям и Сахарисса долго смотрели друг на друга.
– Утро выдалось странным, если не сказать больше, – произнес наконец Вильям.
– Я все выяснила о зиме, – сообщила Сахарисса. – А еще была совершена нелицензированная кража из ювелирной лавки, что на улице Искусных Умельцев. Унесли много серебра.
– Откуда ты об этом узнала?
– Рассказал подмастерье ювелира. – Сахарисса смущенно откашлялась. – Он… всегда выглядывает поболтать, когда я прохожу мимо.