Правда. Пехотная баллада
Шрифт:
Капрал уставилась на Отто.
– Это был темный свет, да?
– А, ты тоже ист из Убервальд! – радостно воскликнул Отто.
– Да, и совсем не ожидала увидеть здесь это! Проваливайте!
Они поспешили прочь. Миновали ошеломленного капрала Шноббса, спустились по широкой лестнице и наконец вышли на заиндевевшие булыжники внутреннего дворика.
– Отто, ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Вильям. – Мне показалось, она очень рассердилась, когда ты сделал вторую картинку.
– Ну, это достаточно сложно объясняйт… – уклончиво
– Это не вредно?
– О, никакого физического воздействия никто не фиксировайт…
– А психического? – уточнил Вильям, который слишком много работал со словами, чтобы пропустить мимо ушей столь осторожное утверждение.
– Йа думайт, сейчас не вовсе время…
– Ты прав, сейчас не время. Расскажешь в другой раз. Но прежде, чем снова использовать эту штуковину.
Вильям торопливо шагал по Филигранной улице. Голова у него шла кругом. Всего час назад он копался в наиглупейших письмах, мучительно размышляя, какие из них поместить в новостной листок, и мир казался более или менее нормальным. А теперь все словно бы перевернулось вверх тормашками. Предполагалось, будто лорд Витинари пытался кого-то убить, – полнейший бред хотя бы потому, что человек, которого патриций якобы пытался убить, остался в живых. Затем Витинари предпринял попытку сбежать с мешком денег, и это тоже бред. О, человек, присвоивший деньги, а потом напавший на кого-то, – такая картина вполне нормальна, если не пытаться вписать на место главного героя патриция. И эта мята… Ею буквально провонял весь кабинет.
У Вильяма было много вопросов. Но взгляд гномихи, выпроваживающей его из кабинета, ясно дал понять: никаких ответов от Стражи он, скорее всего, не получит.
Сейчас в его сознании отчетливо маячил мрачный образ отпечатной машины. Он должен написать связный рассказ о происходящем и должен сделать это немедленно…
На входе в словопечатню его приветствовала фигура неунывающего господина Винтлера.
– А что ты скажешь об этом презабавнейшем кабачке, господин де Словв? – весело осведомился он.
– Он сводит меня с ума, господин Винтлер, – честно признался Вильям, проходя мимо.
– Представляешь, господин, моя жена сказала то же самое!
– Извини, я никак не могла его выпроводить, – прошептала Сахарисса, когда Вильям сел за стол. – Что происходит?
– Не знаю точно, – ответил Вильям, уставившись на свои записи.
– Кого убили?
– Э… Кажется, никого…
– Какое счастье. – Сахарисса опустила взгляд на заваленный бумагами стол. – Приходили еще пятеро, и все с презабавными овощами, – сообщила она.
– О.
– Да. Честно говоря, не все овощи были такими уж забавными.
– О.
– Но почти все были похожи на… гм… сам знаешь на что.
– О… И на что?
– Ну… – Сахарисса начала краснеть. – На мужской… сам знаешь.
– О-о.
– Причем, м-м, даже не особо похожи. Ну, то есть если сравнить с… гм… сам знаешь с чем. Ты меня понимаешь?
Вильям очень надеялся, что никто не слышит сейчас их разговор.
– О, – снова
– Но я на всякий случай записала имена и адреса, – сказала Сахарисса. – Подумала, вдруг пригодятся. Если у нас не будет хватать материала.
– Не до такой же степени, – быстро произнес Вильям.
– Ты считаешь?
– Просто уверен.
– Возможно, ты прав, – кивнула она, глядя на разбросанные по столу бумаги. – Я была очень занята, пока тебя не было. Люди с разными новостями буквально выстроились в очередь. Рассказывали о том, что должно будет произойти, о потерянных собаках, о товарах, которые хотят продать…
– А это уже реклама, – заметил Вильям, пытаясь сосредоточиться на записях. – Пусть платят, если хотят, чтобы мы их отпечатали.
– Не думаю, что мы имеем право решать…
Вильям стукнул кулаком по столу, чем сильно удивил и себя самого, и Сахариссу.
– Что-то происходит, ты что, не понимаешь?! Творятся какие-то реально реальные дела! И в этом нет ничего презабавного! Это действительно серьезно. И я должен написать об этом как можно быстрее. Можно я займусь своей работой?!
Он вдруг понял, что Сахарисса смотрит не на него, а на его кулак, и тоже опустил взгляд.
– О нет… А это что такое?
Из стола буквально в дюйме от его руки торчал длинный острый гвоздь. Не меньше шести дюймов длиной, с нанизанными клочками бумаги. Потрогав гвоздь, Вильям понял, что его вертикальное положение объясняется тем, что гвоздь вбит в кусок доски.
– Это «наколка», – тихо пояснила Сахарисса. – Я принесла ее, чтобы навести порядок в бумагах. Мой дедушка такой пользуется. Все… все граверы пользуются. Это… нечто среднее между картотекой и корзиной для мусора. Мне показалось, что она нам пригодится. Позволит сэкономить место на полу.
– Э… Правильно… Хорошая идея, – сказал Вильям, глядя на ее краснеющее лицо. – Э…
Мысли путались.
– Господин Хорошагора! – закричал он. Гном оторвал взгляд от набираемой афиши.
– Ты сможешь набрать текст, который я буду диктовать?
– Конечно.
– Сахарисса, пожалуйста, найди Рона и его… друзей. Я хочу выпустить небольшой листок как можно скорее. Не завтра утром. А сейчас, немедленно. Пожалуйста!
Она уже собиралась возразить, но увидела, как он на нее смотрит.
– А ты уверен, что нам можно так делать?
– Нет! Не уверен! И узнаю это только после того, как сделаю. Именно поэтому я должен так поступить! Чтобы узнать! Извини, что кричу!
Оттолкнув стул, он подошел к Хорошагоре, терпеливо ожидающему у наборной кассы.
– Итак… Самая верхняя строка… – Вильям закрыл глаза и, потирая пальцами переносицу, задумался. – Э… «Поразительные события в Анк-Морпорке»… Набрал? Очень крупным шрифтом. Затем шрифтом помельче, строго под первой строкой… «Патриций нападает на секретаря с ножом»… Э… – Глупая фраза. Неправильная. Нож был у патриция, а не у секретаря. – Ладно, с этим потом разберемся… Э… Ниже мелким шрифтом… «Таинственное происшествие в конюшне»… Уменьши шрифт еще на один пункт… «Стража озадачена». Нормально? А теперь начинаем…