Правда

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— Фред, пришли кого-нибудь отконвоировать господина де Словва в камеру! — заорал он. — Пока назовем это предварительным заключением с целью защиты ценного свидетеля, — добавил он, повернувшись к Вильяму.

— Защиты меня от кого?

— Ну, например, я чувствую непреодолимое желание врезать тебе по уху, — ответил Ваймс. — И очень подозреваю, что не один такой. Однако не все могут похвастать моим самообладанием.

В камере было тихо и спокойно. Койка оказалась удобной. Стены были испещрены надписями, и некоторое время Вильям потратил на исправление орфографических

ошибок.

Потом дверь открылась. Констебль с каменным лицом отконвоировал Вильяма назад в кабинет Ваймса.

Там уже сидел господин Кривс. С его стороны Вильям удостоился безразличного кивка. На столе командора лежала тонкая и тем не менее производящая солидное впечатление пачка бумаг, а сам Ваймс выглядел слегка помятым.

— Я надеюсь, — сказал господин Кривс, — господин де Словв может быть свободен?

Ваймс пожал плечами.

— Я только одному удивляюсь: и как это ты не потребовал выдать ему медаль? Вкупе с богато украшенной почетной грамотой? Ладно, хорошо. Я устанавливаю залог в одну тыся…

— Что-что? — перебил господин Кривс, поднимая серый палец.

Ваймс сердито посмотрел на него.

— В одну сот…

— Что-что?

Ваймс недовольно заворчал, порылся в кармане и бросил Вильяму доллар.

— Лови, — с язвительной насмешкой произнес он. — Но если ты не предстанешь перед патрицием завтра ровно в десять утра, будешь должен мне доллар. Доволен? — обратился он к Кривсу.

— Перед каким именно патрицием? — уточнил Вильям.

— И держи свое остроумие при себе, — буркнул Ваймс. — Постарайся не опоздать.

Господин Кривс молчал, пока они не вышли на морозный ночной воздух, но потом сказал:

— Я подал исковое заявление экзео карко кум нихил претии на основании ольфасере виоларум и сини пленис писцис. Завтра я заявлю, что ты аб хамо, а если и это не поможет, я…

— На основании «нюханья фиалок»? — удивился Вильям, который уже успел перевести услышанное. — И «набитых рыбой карманов»?

— На основании дела, имевшего место шестьсот лет назад, в котором обвиняемый оправдал себя тем, что после того, как он толкнул потерпевшего в озеро, тот выбрался оттуда с набитыми рыбой карманами и получил личную выгоду, — решительно заявил господин Кривс. — Так или иначе, я приведу довод, что, если сокрытие информации от Стражи является преступлением, в нем можно обвинить каждого жителя города.

— Господин Кривс, мне очень не хотелось бы говорить, где и как я получил эту информацию, — промолвил Вильям. — Ведь в таком случае мне придется рассказать все.

Забранный синий стеклом фонарь, висевший над входом в штаб-квартиру Стражи, придавал лицу законника крайне нездоровый цвет.

— Ты действительно считаешь, что у тех двоих были… соучастники? — спросил господин Кривс.

— Абсолютно уверен, — подтвердил Вильям. — И могу воспроизвести свои доводы.

В этот момент ему стало почти жаль законника. Но только почти.

— Возможно, интересы общества не требуют такого воспроизведения, — медленно произнес господин Кривс. — Но

нужно время на… определенное урегулирование.

— Конечно. Поэтому я уверен, что ты предпримешь все необходимые меры. Ведь мои бы слова да Ваймсу в уши!

— Как ни странно, существует прецедент одна тысяча четыреста девяносто седьмого года, когда кошка успешно…

— Вот и хорошо. А еще ты переговоришь с Гильдией Граверов. Тихо, спокойно. Как только ты умеешь.

— Разумеется, сделаю все, что от меня зависит. Счет, однако…

— …Так и не будет выставлен, — закончил Вильям. И только после этого пергаментное лицо господина Кривса дало трещину.

— Что, про боно публико? — уточнил он.

— Именно. Ради блага того самого общества, — согласился Вильям. — А что хорошо обществу, хорошо и тебе. Как удачно все складывается, правда?

— С другой стороны, — промолвил господин Кривс, — возможно, ты прав. Безусловно, все мы хотим поскорее забыть об этом печальном происшествии, и я, гм, буду только счастлив безвозмездно оказать необходимые услуги.

— Большое тебе спасибо. В данный момент патрицием является Скряб?

— Да.

— И он был избран общим голосованием на собрании Гильдий?

— Разумеется.

— И оно проводилось в открытую?

— Я не обязан…

Вильям поднял палец.

— Что-что?

Господин Кривс аж передернулся.

— Нищие и Белошвейки проголосовали за отсрочку, — признался он. — Как и Прачки, а также Гильдия Обнаженных Танцовщиц.

— Значит, это были Королева Молли, госпожа Лада, госпожа Ясли и госпожа Дикси Вум. Интересная жизнь была у лорда Витинари.

— Без комментариев.

— Как по-твоему, господину Скрябу уже не терпится взяться за решение многочисленных проблем, связанных с управлением городом?

Господин Кривс серьезно обдумал вопрос.

— Думаю, возможно, так и есть.

— Не последней в числе которых является проблема полной невиновности лорда Витинари? Но надо ж, какая интересная ситуация складывается. Эта же самая проблема ставит под очень большой вопрос законность назначения господина Скряба… Так или иначе, если он все же приступит к управлению Анк-Морпорком, посоветуй ему прихватить на рабочее место пару-другую запасных подштанников. На мою последнюю реплику можешь не отвечать.

— В мои обязанности не входит принуждение собрания Гильдий отменять законно принятое решение, пусть даже оно было основано на… ошибочной информации. Также я совсем не обязан давать господину Скрябу советы в области выбора нижнего белья.

— До завтра, господин Кривс, — попрощался Вильям.

Вильям едва успел раздеться и лечь, как настало время вставать. Он умылся, насколько это было возможно, надел чистую рубашку и осторожно спустился вниз завтракать.

Пока жильцы собирались к завтраку, в столовой стояла привычная, ничем не нарушаемая тишина. Постояльцы госпожи Эликсир не утруждали себя разговорами, если им было нечего сказать. Господин Маклдафф, расположившись за столом, привычным жестом достал из кармана номер «Правды».