Правда
Шрифт:
— Ну… нынешняя зима… довольно холодная…
— Правда? Неужели? Ну и ну! — Лорд Витинари глянул на свою чернильницу, в которой дрейфовал крошечный айсберг.
— Да, а еще возникла небольшая… сумятица… во время состязания по выпечке…
— Сумятица, говоришь?
— Ну, или кавардак [4] . А кроме того… Один человек вырастил овощ забавной формы.
— Вот это новость. Какой именно?
— Очень… занятной, сэр.
— Господин де Словв, могу я дать тебе небольшой совет?
Слова
— Конечно, милорд.
— Будь осторожен. Людям нравится, когда им говорят то, что они уже знают. Помни об этом. Но когда им говоришь что-то новое, люди начинают нервничать. Новое… понимаешь ли, новое оказывается для них неожиданным. Им нравится узнавать, что, скажем, собака покусала человека, потому что собаки именно так и поступают. Но о том, что человек покусал собаку, людям не хочется знать, потому что так в этом мире случаться не должно. Короче говоря, людям кажется, что им нужны новости, но на самом деле они жаждут страстей. Вижу, ты уже начал понимать это.
— Да, сэр, — кивнул Вильям.
Он был не совсем уверен, что понял все до конца, однако ничуточки не сомневался в том, что непонятая часть ему очень не нравится.
— Вильям, мне кажется, Гильдия Граверов хочет обсудить с господином Хорошагорой ряд вопросов, но лично я всегда считал, что мы должны уверенно двигаться в будущее.
— Разумеется, сэр. Очень сложно двигаться в противоположном направлении.
И снова этот слишком долгий и пронзительный взгляд, а потом лицо патриция как будто размерзло.
— Несомненно. Доброго тебе дня, господин де Словв. И… внимательно смотри себе под ноги. Ты ведь не хочешь и сам стать новостью, а?
Возвращаясь на Тусклую улицу, Вильям раздумывал над словами патриция, хотя на улицах Анк-Морпорка не рекомендуется слишком глубоко уходить в собственные мысли.
Он прошел мимо Себя-Режу-Без-Ножа Достабля, даже не заметив его; впрочем, господин Достабль тоже был слишком занят, чтобы глазеть по сторонам. Рядом с ним стояли целых два покупателя. Два клиента одновременно, если, конечно, один не подначивал другого, — это большая редкость. Но эти два покупателя почему-то беспокоили Достабля. Они слишком внимательно рассматривали его товар.
С.-Р.-Б.-Н. Достабль продавал свои сосиски и пирожки по всему городу, даже у дверей Гильдии Убийц. Он хорошо разбирался в людях и особо тонко чувствовал момент, когда следовало тихонько завернуть за угол, а потом ноги в руки — и дёру. На сей раз он выбрал очень неудачное место для торговли. Но убегать было уже слишком поздно.
Ему не часто доводилось встречаться с просто убийцами. С бытовыми — да, неоднократно, но у бытовых убийц, как правило, имелся какой-нибудь мотив, а их жертвами обычно становились либо друзья, либо родственники. И с наемными убийцами Достабль тоже встречался, но убийство по найму — это определенный стиль плюс соблюдение неких правил.
А эти люди были просто убийцами. Тот, что поздоровее,
Осторожно передвинув руки, господин Достабль открыл специальное отделение лотка, где хранился высококачественный товар. Там лежали сосиски, в состав которых входило: 1) мясо, 2) известного четвероногого животного, 3) вероятно, обитающего на земле.
— Но, господа, лично я рекомендую вам вот это, — сказал Достабль и, не в силах противиться старым привычкам, добавил: — Первокласснейшая свинина.
— Значит, рекомендуешь?
— Вкус незабываемый, это я гарантирую.
— А как насчет чего-нибудь этакого? — спросил второй мужчина.
— Прошу прощения?
— Ну, ять, с копытами, свиными пятачками и крысами, которые случайно упали в мясорубку?
— Господин Тюльпан имеет в виду, — пояснил господин Кноп, — более органические сосиски.
— Ага, — подтвердил господин Тюльпан. — Органическое мне, ять, втыкает.
— Э-э, а вы уверены?.. Нет-нет, все в порядке! — резко вскинул руки Достабль при виде того, как изменились лица убийц. Эти люди были уверены всегда и во всем. — Та-ак, значит, вам нужны пло… менее хорошие сосиски, верно?
— Чтоб, ять, когти внутри, все такое, — сказал господин Тюльпан.
— Ну, я… я вообще-то… честно говоря… — Достабль сдался. В конце концов, он был продавцом. А что покупается, то ты и продаешь. — Позвольте же кое-что рассказать вам об этих сосисках, — продолжил он, плавно переключая внутренний двигатель на обратный ход. — Если кто-нибудь случайно отрубает себе палец на бойне, никто ведь мясорубку не останавливает. Но крыс в них вы скорее всего не найдете, потому что крысы предпочитают обходить это предприятие стороной. Зато там имеются животные, которые… ну, вы ж понимаете, говорят, жизнь зародилась в своего рода супе… То же самое можно сказать и об этих сосисках. Если вам нужные плохие сосиски, лучше этих вы не найдете.
— Ты приберегаешь их для особых покупателей, да? — спросил господин Кноп.
— Для меня, господин, каждый покупатель — особый.
— А перчица у тебя есть?
— Люди называют это перчицей, — понесло Достабля, — но лично я называю это…
— Перчицу, ять, я люблю, — сообщил господин Тюльпан.
— …Просто изумительной перчицей, — мгновенно сориентировался Достабль.
— Берем две, — сказал господин Кноп, даже не собираясь вытаскивать кошелек.
— За счет заведения! — воскликнул Достабль, оглушил две сосиски, вложил их в булочки и протянул покупателям.
Господин Тюльпан заграбастал обе сосиски и прихватил перчичницу.
— А знаешь, как в Щеботане называют сосиски в тесте? — поинтересовался господин Кноп, когда они двинулись дальше по улице.
— Нет, — сказал господин Тюльпан.
— Они называют их «сосиска в ля тесте».
— Разве ж это по-инострански? Ты, ять, шутишь?
— Я, ять, никогда не шучу, господин Тюльпан.
— Ну, то есть скорее они должны называться как-нибудь более экзотично… К примеру, «сосу ля тестикль», — сказал господин Тюльпан и щедро откусил от продукта Достабля. — Ять, на вкус так точь-в-точь… — пробурчал он с набитым ртом.