Правда
Шрифт:
— К решению подобных проблем гномы подходят… по-своему, — ухмыльнулся Хорошагора.
Сахарисса заметила, что Боддони достал из-под верстака топор. Это был обычный гномий топор. С одной стороны он представлял собой кирку для извлечения из грунта всяких интересных минералов, а с другой — боевое лезвие, поскольку люди, владевшие землей, где содержались всякие интересные минералы, имели привычку вести себя крайне неразумно.
— Вы что, собрались на кого-то напасть? — с удивлением спросила Сахарисса.
—
— По подвалу? — уточнила Сахарисса, когда гномы направились к лестнице.
— Ну да, — подтвердил Боддони. — Как говорится, в темноте да не в обиде.
Хорошагора вздохнул.
— Значит так, все остальные! Продолжаем отпечать, понятно? — крикнул он.
Через минуту или две из подвала донеслись звуки ударов топора, потом кто-то выругался — по-гномьи, очень громко.
— Пойду посмотрю, чем они там занимаются, — не смогла сдержать любопытство Сахарисса и поспешила за гномами.
Когда она спустилась в подвал, кирпичи, которыми был заложен старый дверной проем, уже валялись на полу. В связи с тем, что камни использовались в Анк-Морпорке многократно и самыми разными поколениями, никто и никогда не видел смысла в использовании прочного раствора, особенно для закладывания дверных проемов. Считалось, что нужного результата вполне можно добиться при помощи раствора из песка, грязи, воды и соплей. Во всяком случае, до сей поры этот подход срабатывал.
Гномы всматривались в темноту. У каждого на шлеме горела свеча.
— Кажется, твой мужчина говорил, что раньше старые улицы засыпали, — сказал Боддони.
— Он не мой мужчина, — спокойным голосом поправила его Сахарисса. — Что там видно?
Один из гномов с лампой в руке скрылся в проеме.
— Похоже на… тоннели, — объявил он.
— Старые тротуары, — догадалась Сахарисса. — Думаю, таких много в этом районе. После сильных наводнений вдоль обочин делали заборчики из досок, после чего дороги насыпали песком. Но тротуары оставались на прежнем уровне, потому что не все дома успевали надстроить и люди жаловались.
— Что? — не понял Боддони. — То есть дороги были выше тротуаров?
— Да, — подтвердила Сахарисса, ныряя вслед за ним в проем.
— А что, если лошадь нас… если лошадь вдруг помочилась прям на улице? Что с этим делали?
— Ну, такие подробности мне неизвестны, — фыркнула Сахарисса.
— А как люди переходили через улицу?
— По лестницам.
— Да ладно тебе, госпожа!
— Нет, правда, они использовали лестницы. И делали пару-другую тоннелей. Это ж были временные меры. А затем старые тротуары просто закрывали сверху толстыми плитами. Так и получались эти забытые пустоты.
— Тут крысы, — сообщил из темноты прошедший чуть дальше Дрема.
— Проклятье! — воскликнул Боддони. — Никто не догадался прихватить нож и вилку? Шучу, госпожа. Эй,
Он взмахнул топором, и полусгнившие доски рассыпались чуть ли не с первого удара.
— Видимо, кто-то очень не хотел пользоваться лестницей, — сказал он, заглядывая в образовавшийся тоннель.
— Он проходит прямо под улицей? — спросила Сахарисса.
— Похоже на то. Скорее всего, у кого-то была аллергия на лошадей.
— А ты… знаешь… куда нам идти?
— Я — гном. Мы под землей. Гном. Под землей. Повтори-ка свой вопрос.
— Вы что, собираетесь прорубиться в подвал «Инфо»? — изумилась Сахарисса.
— Кто? Мы?
— Так собираетесь или нет?
— Мы бы никогда так не поступили.
— Но поступите.
— Это все равно что вломиться в чужой дом.
— Да, но именно это вы и задумали.
Боддони усмехнулся.
— Честно говоря… что-то вроде. Только чтоб краешком глаза глянуть, понимаешь?
— Ну хорошо.
— Что? Ты не против?
— Вы же не собираетесь никого убивать.
— Госпожа, подобными вещами мы не занимаемся!
Сахарисса выглядела несколько разочарованной. Она слишком долго была приличной девушкой. Для определенной категории людей это означало, что с трудом сдерживаемая неприличность так и ждала подходящего момента, чтобы вырваться наружу.
— Ну… а если огорчить их? Немного? Совсем чуть-чуть?
— Думаю, у нас это получится.
Гномы уже пробирались по тротуару с другой стороны похороненной улицы. В свете факелов Сахарисса видела старые фасады, заложенные кирпичом дверные проемы, заваленные щебнем окна.
— Кажется, пришли, — объявил Боддони, ткнув пальцем в прямоугольник низкосортного кирпича.
— Вы что, вот так возьмете и пробьете в стене дыру? — удивилась Сахарисса.
— Если что, скажем, заблудились, мол, — объяснил Боддони.
— Заблудились под землей? Гномы?
— Хорошо, скажем, что пьяные. В это люди поверят. Давайте, парни, приступайте…
Рыхлые кирпичи быстро развались. В тоннель из дыры пролился свет. Человек, сидевший за письменным столом, поднял голову и открыл от удивления рот.
Сахарисса, прищурившись, смотрела на него сквозь клубы пыли.
— Ты?
— А, это ты, госпожа, — сказал Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. — Привет, ребята, рад вас видеть…
Братия нищих уже собиралась уходить, когда галопом примчался Гаспод. Бросив взгляд на расположившихся вокруг костра песиков, он нырнул под волочащееся по земле жуткое пальто Рона и что-то заскулил.
Потребовалось некоторое время, чтобы все члены братии поняли, что, собственно, происходит. В конце концов, это были люди, способные спорить, обмениваться мнениями и неправильно истолковывать три часа кряду, после того как кто-то просто сказал: «С добрым утром».