Правдивая история Деда Мороза
Шрифт:
И в чем-то это так и было. Есть стало некогда. Жизнь нынче бодрая — бодро ходили на работу или в школу, бодро работали, бодро шли в столовую и там бодро ели. По радио при этом звучала бодрая музыка. Взрослые питались в столовых на работе, дети в школах и садиках. Дома готовить практически перестали, шедевром кулинарии стала яичница с колбасой. Да и где готовить? В подавляющем большинстве люди жили в коммуналках, где одна кухня приходилась на несколько семей. Много ли наготовишь, когда на одной кухне одновременно коптят несколько керосинок или примусов?
Сергей
Дети поначалу сидели чинно. Одинаково причесанные, похоже одетые, они казались близнецами, хотя были рождены в разных семьях. На елку косились опасливо — в Вериной семье, по советскому обычаю, елок уже лет десять не ставили. Но потом, освоившись, мальчики устроили настоящий бедлам: прыгали по единственному дивану, гонялись друг за другом по пустой квартире, потом не поделили что-то и сцепились в один пыхтящий клубок.
Тут уж пришлось вмешиваться и взрослым. Растаскивали мальчишек чуть ли не за чубы.
А к Морозову за стол подсела Наташа.
Та самая Наташа, которая когда-то давно самозабвенно клеила ватные игрушки. Теперь она стала высокой, худощавой женщиной. Только глаза были те, Наташинские — большие и веселые.
— Дядь Сереж, а помнишь, какие у нас рождественские утренники были? Мальчишки, кончайте драться! Идите сюда!
И Наташа начала рассказывать.
Начала с того, как они всей семьей клеили игрушки, потом как дядя Сережа их раскрашивал. Мальчишки еще несколько минут толкались, возились, отвлекались, а потом, замерли, раскрыв рты слушали — Наташа вошла во вкус и рассказывала все увлеченнее.
— А потом, представляете, заходит дядя Сережа в зал. Огромный, величественный такой, в шубе синей, с палкой такой огромной…
— Это были тулуп и посох, — подсказала Маша.
— И говорит таким… волшебным голосом: «Здравствуйте, я Дед Мороз»!
Морозов не выдержал, улыбнулся в бороду. Маша заметила и порадовалась, а Наташа продолжала:
— А подарки какие были… необыкновенные! Таньке куклу подарил такую… Она ее почти всю войну хранила, потом уже при переездах потерялась где-то. Дядь Сереж, а может, ты правда волшебник?! Ты такой был… Такой настоящий! Как скажешь своим басом: «Я — Дед Мороз!» — так… как будто в сказку попадали. И желания сбывались! Представляете, мальчишки, мы перед каждым Рождеством дяде Сереже записочки писали с желаниями. И сбывались почти все.
Мальчики таращились на бородатого дядю то ли со страхом, то ли с уважением. А Наташа вдруг встрепенулась:
— Ой, дядя Сережа, у меня же для тебя тоже подарок есть!
Она сорвалась с места, унеслась куда-то в прихожую и вернулась с крохотным пакетиком.
— Дядь Сереж, я долго думала, что подарить тебе на новоселье, и вот, разбирала вещи и нашла. Скоро Новый год, так что он очень даже к месту.
И Наташа достала из пакета маленького ватного котика.
— Помнишь его? Нет? Это ты для Софьи когда-то сделал. Смотри, один глаз закрыт, второй мышку караулит! Давай я его на елку повешу, я даже и не думала, что вы с тетей Машей елку поставите! Он выцвел, конечно, но, смотри, какой красивый! Я его всегда больше всех игрушек любила.
У Маши уже давно в горле стоял комок, она боялась расплакаться от этих счастливых воспоминаний, да и все остальные тоже притихли. Голос подала только Таня, вторая Верина
— Дядя Сережа, а где ты игрушки брал? Сколько мы пытались потом понять, так и не смогли. Не могли ж они под елкой сами вырасти!
— Да, Сереж, расскажи, пожалуйста. Столько лет прошло, теперь уже можно, — это подала голос Вера.
Сергей Иванович обвел глазами всех, кто сидел за столом. Кто-то смотрел на него с любопытством, кто-то с улыбкой, только в глазах у взрослой Наташи светилась такая вера в чудо, что все в суровом мужчине Сергее Ивановиче Морозове, фронтовике и ударнике труда, — все дрогнуло и растворилось, а появилось что-то иное из глубины души, забытое, дедморозовское.
— Нет уж, бывают вещи, о которых нельзя рассказывать даже со временем. Это было чудо. А чудеса разоблачать негоже!
Маша, замерев, смотрела на мужа. И голос у него стал басовитый, и борода как-то распушилась. Видно, что держит себя в руках, но плохо у него это получается.
— Тетя Наташа, а как вы желания загадывали? — не удержался самый маленький и бойкий мальчишка Андрейка.
— На бумажках писали.
Андрейка нахмурился. Видно было, что писание не входит в число его любимых занятий. Наташа подмигнула племяннику:
— А если некогда было, то просто подходили к дяде Сереже, представляли себе, чего больше всего хочется, — и все сбывалось.
Андрей немедленно рванул к дедушке.
— Дядя Сережа, я уже загадал!
«Дядя» Сережа на самом деле давно уже был дедушкой, но выглядел так молодо, что дедушкой его никто не называл. Он потянулся обнять внучатого племянника и… время для них двоих словно остановилось!
На дедушку вывалился такой калейдоскоп картинок, что если бы не сидел, то упал бы от головокружения. Главным действующим лицом во всем этом была огромная елка, которая светилась и переливалась огнями, на елке что-то висело, кто-то вокруг ходил, звучала музыка — это все довольно размыто, но елка, елка стояла настолько четко, что на ней даже были видны иголочки.
— Хочу такую! И чтоб каждый год! Хорошо?
Даже если бы Сергей Иванович и хотел ответить «нет», то не смог бы. Что-то у него внутри оживало и так ликовало, что противиться этому ликованию было просто невозможно.
— Хорошо, — просто ответил Дед Мороз.
— И в этом году будет?
— Будет.
— А ты не врешь?
— Дед Мороз никогда не врет.
Андрей засвистел и заулюлюкал, мальчишки опять устроили кучу малу.
А к Деду Морозу потихоньку подошла Наташа.
— Дядь Сереж, я уже взрослая, мне, наверное, нельзя в сказки верить, но… — и тут Наташа перешла на шепот, — Дед Мороз, миленький, сделай так, чтоб все обошлось. На Сашку какой-то урод анонимку написал на заводе. Сашка ходит мрачнее тучи, ему сказали, что он непролетарского происхождения. Мне так страшно… Пусть случится чудо, я очень тебя прошу!
Наташа прижалась щекой к Сергею Ивановичу, и он абсолютно четко увидел ее с мужем Сашей и двумя мальчишками, счастливыми и безмятежными, сидящими у себя на кухне, даже календарь на стене разглядел — 1940 год.
— Не плачь, Наташка, все будет хорошо, обещаю!
— А ты не врешь?
— Дед Мороз никогда не врет.
Наташа рассмеялась и сказала:
— Ну раз так, я тебе еще один подарок подарю. Смотри, что я еще у себя нашла!
И Наташа вынула из кармана сложенный вчетверо листочек в клеточку. Мятый, немного пожелтевший.