Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста

Бирман Джон

Питовранов в свое время лишь слышал от заместителя начальника подотдела Утехина, что «есть очень важное и сложное дело Рауля Валленберга». Утехин, который также был одним из руководителей контрразведки фронта, безусловно знал больше. Он, видимо, был ответственным за операцию по доставке Рауля Валленберга в Москву. О таком важном деле должны были сообщать непосредственно Сталину. Причина такого небольшого числа допросов Рауля Валленберга безусловно исходила из приказа Сталина МГБ ничего не делать без особых указаний. Может быть, Сталин имел в отношении Рауля Валленберга особые намерения, о которых он не информировал других людей? Данные о том, что дело Рауля Валленберга носило политический характер и он не должен

был быть судим, вполне соответствуют этой гипотезе. Питовранов считает также, что Рауль Валленберг содержался в особых условиях и с ним обращались хорошо. Позднее военный историк и журналист Л. Безыменский сообщил, что Питовранов говорил о том, что вскоре после возвращения на Лубянку 1 марта 1947 г. Рауль Валленберг был переведен в здание комендатуры МГБ и получал очень хорошее продовольственное снабжение.

Кондрашова, который служил во втором главном управлении МГБ, иногда вызывали в другие отделы, а несколько раз даже к Абакумову, прежде всего для перевода документов. В допросах он участвовал очень редко. Однако как-то раз весной 1947 г. его вызвал на Лубянку неизвестный ему офицер для участия в качестве переводчика на допросе одетого в костюм заключенного, который, как он впоследствии понял, был, видимо, Раулем Валленбергом. Речь шла о своего рода контрольном допросе, с просмотром данных ранее сведений, касавшихся документов со списками, найденных при аресте. Ведущий допрос также интересовался контактами Рауля Валленберга с немцами и американцами. Допрос проходил спокойно и продолжался 1,5 — 2 часа в дневное время (это хорошо совпадает с записью в журнале о том, что допрос продолжался с 14 час. 15 мин. до 16 час. 00 мин. 11 марта). Ведущего допрос звали Кузьмишин. Кондрашов дал разные сведения о том, переводил ли он с немецкого или английского языка. По мнению его коллег, он плохо говорил на немецком языке. (Только один человек утверждает, что Кузьмишин хорошо владел немецким языком.) По словам Кондрашова, на допросе не вели протокола.

Не очень много новых достоверных данных о пребывании Рауля Валленберга в тюрьме в 1945-1947 гг. появилось за последние годы, хотя теперь это пребывание освещено также «с другой стороны», т.е. со стороны органов госбезопасности. Самое очевидное в создавшейся картине, что обращение с Раулем Валленбергом в первые два года почти не отличалось от обращения с сокамерниками. Лишь на рубеже февраля — марта 1947 г. происходит изменение, отчасти по-прежнему покрытое мраком.

X

КАК В ДЕЛЕ РАУЛЯ ВАЛЛЕНБЕРГА ДЕЙСТВОВАЛИ СОВЕТСКИЕ ВЛАСТИ И МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ШВЕЦИИ?

После сентября 1991г. советская/российская сторона передала большое количество документов, которые прямо или косвенно относятся к судьбе Рауля Валленберга. Большинство из них освещает действия советских властей с января 1945 г., главным образом до 1957 г. В отношении последующих лет выбор носит более селективный характер, однако некоторые рассекреченные документы освещают также действия после 1957 г. Лишь в 2000 г. стал доступным новый комплект документов из президентского архива, который отражает ход рассмотрения дела на высшем уровне в конце 80-х и начале 90-х годов. Надо указать, что документы, конечно, показывают далеко не всю правду. Во-первых, судя по всему, отсутствуют многие документы, особенно в архиве бывшего КГБ, во-вторых, весьма значительная часть контактов осуществлялась властями по телефону. Кроме того, очевидно, что некоторые документы дают исправленную версию произошедшего. Красной нитью через многие документы просматривается стремление скрыть полную правду. Далее следует указать, что велась подготовка дела соответствующими властями, т.е. Министерством иностранных дел и КГБ. Центральный Комитет (включая секретариат) и его Политбюро не готовили никаких дел,

а обсуждали поставленные вопросы и принимали решения на основе предложений со стороны властей.

Исключительно мало документов было рассекречено до сентября 1991 г., но из переданных позднее документов видно, что внутреннее изучение материалов проводилось во всяком случае в 1989-1990 гг.

ДОКУМЕНТАЦИЯ

Действия советских властей в 40-х и 50-х годах обстоятельно освещаются в некоторых внутренних докладных записках, составленных в Министерстве иностранных дел, которые были переданы шведской стороне. Ниже неоднократно цитируется одна подобная внутренняя докладная записка 1952 г.

Первое непосредственное действие советских властей по этому делу происходит 31 декабря 1944 г., когда шведский посланник в Москве Стаффан Седерблум в ноте Министерству иностранных дел СССР сообщает фамилии членов шведской миссии в Будапеште и утверждает, что им угрожает принудительная эвакуация со стороны местных властей. Седерблум просит Советский Союз оказать помощь шведам, когда их встретят.

Уже в тот же день заместитель министра иностранных дел Деканозов информирует заместителя начальника Генерального штаба Антонова об этих данных и просит его дать надлежащие инструкции командованию фронтами. Подобные инструкции даются в шифрованной телеграмме 2 января 1945 г. Генерального штаба командующим 2-м и 3-м Украинскими фронтами. Согласно инструкции, члены миссии, если их встретят, должны быть взяты под защиту Красной Армии, при этом необходимо информировать Генеральный штаб.

Об отданных в январе приказах информация дается в главе V.

Здесь можно еще раз напомнить о письме Деканозова Седерблуму от 16 января, в котором он сообщает, что Рауля Валленберга встретили. Интересно, что о нем были уведомлены Молотов, Вышинский и большинство отделов в Министерстве иностранных дел СССР. На копии в архиве имеется также надпись: «…дело Валленберга». На большинстве досье в Министерстве иностранных дел, в которых говорится о деле Валленберга, на обложке обозначено: «О шведском дипломате Рауле Валленберге».

Можно далее отметить, что в одной из упомянутых выше внутренних докладных записок МИДа говорится, что Александра Коллонтай, как указывалось ранее, в феврале 1945 г. проинформировала мать Рауля Валленберга Май фон Дардель, что ее сын находится в безопасности под защитой СССР. Из документа МИДа не видно, как она получила информацию или инструкцию об этом. Записано лишь, что впоследствии (в июле 1947 г.) был одобрен проект ответа г-жи Коллонтай на вопрос газеты «Гетеборгс хандельсок шефартстиднинг», в котором говорилось, что она не может ничего добавить к официальному ответу советских властей.

Здесь можно заметить, что Эмми Лорентсон, которая в течение многих лет была подругой Коллонтай в Стокгольме, во время беседы в доме престарелых под Москвой в 1988 г. с представителями шведской миссии в Москве сообщила, что после возвращения в марте 1945 г. в Москву Коллонтай стала предпринимать некоторые усилия в поисках Рауля Валленберга. Однако вскоре ей приказали прекратить их, и в 1948 г. она узнала, что шведский дипломат умер в 1947 г. в тюрьме от болезни. Какой-либо дополнительной информации Лорентсон не имела.

Заведующий подотделом МИДа Ветров в докладной записке Деканозову от 17 марта 1945 г. пишет, что шведская миссия в трех нотах потребовала передать Даниельссону и Валленбергу адресованные им из МИДа Швеции данные, а также переслать Даниельссону «посылку». Поскольку вопрос об эвакуации из Венгрии иностранных дипломатов, включая шведов, решен и они скоро покинут ее, Ветров предлагает: 1) оставить ноты без ответа и ничего не пересылать в Будапешт, 2) устно сообщить Седерблуму, когда шведская миссия прибудет в СССР, что ее решено эвакуировать.