Праведный грех
Шрифт:
– Слушайся Федора, – после паузы продолжила мать.– Допоздна не гуляй, от греха подальше. У хлопцев одно на уме – быстрее девку в постель затащить и натешиться. У тебя сейчас очень опасный возраст, гормоны бурлят.
– А ты, Федя, будь с ней строже, чтобы от рук не отбилась. К хозяйству ее приучай, – наставляла она Головина, – Пусть за кабанчиком Борькой, гусями, утками и курами ухаживает, вовремя кормит и поит. На твоей совести уход за Майкой. Обязательно «зеленкой» корми, у коровы молоко на языке. Вовремя дои, чтобы не заболела маститом.
– Мам, ну что ты такое
– Будет вам сырость разводить, садись Аня в шарабан, – нетерпеливо пригласил Головин в кабину грузовика, и она устроилась рядом.
– Поезжай, Федя, поезжай. Что с нее, глупой, возьмешь, дитя неразумное, еще ветер в голове и молоко на губах не обсохло. А для меня сейчас каждая минута дорога, может, еще застану сестру живой…
Головин включил зажигание, выжал педаль сцепления и переключил скорость. Машина плавно тронулась с места.
Побежали по сторонам квадраты освещенных окон Романовки и вскоре выехали на большак со стройными тополями по сторонам.
5. На правах хозяина
Находясь в плацкартном вагоне, Вальчук вспомнила, как за три недели до получения тревожной телеграммы, она вечером занималась приятным делом – перебирала свои вещи в гардеробе. Наткнулась на костюмы и сорочки Степана и предложила Головину, взиравшему на экран цветного телевизора «Фотон»:
– Федя, от бывшего муженька остались кое-какие вещи. Я их тщательно перестираю, утюгом выглажу и будешь носить, не пропадать же добру и зазря место занимать, моль плодить и кормить.
– Какие еще вещи? – оторвал он взгляд от экрана недавно купленного цветного телевизора «Фотон».
–Да вот, погляди и примеряй, – она подала на «плечиках» серо-стального и коричневого цвета костюмы, две пары сорочек и несколько галстуков и пояснила. – Совсем новые, не ношенные. Он их всего два-три раза и одевал по праздникам, а в будни ходил в рабочей спецовке.
Головин повертел в руках костюм, затем сорочки и громко рассмеялся, едва не разворотив своим тяжелым телом кресло.
– Так это одежка для школьника-карлика. Ну, Анка, и рассмешила, я полагал, что он у тебя гигант, оказывается, что Степка коротышка, от горшка два вершка. Ну, и елдаря ты себе выбрала. Ха-ха-ха! – потешался сожитель. – Это не мой размер, в плечах узок и рукава коротки. Где ты такого сморчка себе нашла? Удивляюсь, такая красивая, стройная баба и за первого встречного замуж выскочила. Может до свадьбы, как кошка, гуляла, деваться было некуда? Обрюхатил он тебя, признавайся?
– Не выскочила, а вышла, как полагается в фате, – обидевшись, возразила Вальчук. – Степа меня с девятого класса обхаживал, не давал проходу. Спать я с ним стала только после свадьбы и штампа в паспортах. Тогда он другим был, нежным и заботливым, пил в меру только по большим
– Намучилась ты со своим золотником. Сказывают, что дубасил тебя, как сидорову козу,– сожитель напомнил ей о суровой реальности.
– Не всем же суждено быть гигантами, – робко заметила женщина. – К тому же Степа не сморчок, а почти среднего роста, очень ловкий. Вот, если бы тогда, шестнадцать лет назад, ты появился в селе, то я бы без всяких раздумий выскочила за тебя замуж. Выбора не было, ведь девушек в селе больше, чем парней. Даже в песне такой припев: «На десять девчонок по статистике девять ребят». Вот и приходится ждать, когда парень обратит внимание, позовет под венец. Судьбу не переиграешь. Знать бы, где упадешь, то и соломку бы постелил.
– Верно, Аня, судьба – злодейка, а жизнь – копейка, – согласился с нею сожитель и нежно привлек к груди.
– Погоди, уже ночь близка, а то вдруг дочка появиться и застанет, – смутилась Вальчук, ощутив силу его объятия и вожделение. Он нехотя разнял на ее талии пальцы. Женщина поправила сбившуюся прическу, одернула на бедрах юбку.
– А ты, Федя, примерь, примерь костюм, ведь не всегда глаз-алмаз, может и подойдет, – велела она. – Если костюм мал, то я его распорю и сделаю просторнее. Швейная машинка у меня всегда под рукой, я ведь могу и портной работать, лет пять назад окончила курсы кройки и шитья. Наловчилась свои старые платья для Светки перекраивать, на новые платья и сарафаны денег не хватало.
– Коль настаиваешь, – промолвил Головин и просунул левую руку в узкий рукав костюма, а затем не без помощи супруги в правый. Повел крутыми плечами, ткань затрещала и лопнула по швам, вывернув подкладку и обрывки нитей.
– Я ж тебе говорил, что мал, – посетовал Федор.
– Не волнуйся, я из двух костюмов сошью один, – сообразила женщина. – В спинку пиджака вставлю клин, борта и рукава удлиню. То же самое сделаю с брюками: расширю в поясе и на ягодицах, штанины увеличу. Вот увидишь, какая я мастерица?! Опыт есть, ведь я перелицовывала свои старые платья, юбки, кофты, перешивала их для Светки и на этом денежки экономила. Так и с тобой. Не придется новый костюм покупать. Надо экономить деньги на свадьбу Светки с Андреем. Не дождусь этого счастливого события. Эх, закатим пир на весь мир, чтобы надолго запомнилось.
– Любишь ты пыль в глаза пускать, а в кармане вошь на аркане, – упрекнул он ее в бедности. – Все за мой счет?
– Федя, так у нас одна семья, сплю с тобой, мужем?– напомнила она о хмельных ночах.
– Ладно, не обижайся, но помни, что деньги с неба не падают и на дороге не валятся. Они потом и мозолями даются. Светка тоже об этом должна знать, – наставлял Головин.
– Знаю, что деньги тяжело даются, – согласилась Вальчук. – Поэтому и хочу быстрее выдать Светку замуж. Скорее бы Андрей отслужил, а то дочка мается, организм созрел и плоть требует. В ее возрасте я себе места не находила, очень хотелось попробовать райское яблочко.