Правила чужой игры
Шрифт:
– Сделаем так…
Каждый раз, когда очередная партия груза проходила «контур», по периметру металлизированной окантовки пробегали зеленоватые огоньки – работал индикатор счетчика. И высокий женский голос сообщал:
– Включение номер семь. Два живых объекта, один транспорт. Общий вес – триста двадцать семь килограммов сорок три грамма.
– Выключи ты эту говорилку, – поморщился Уверан, глядя, как к «контуру» подкатывают следующий кар.
Техник, сидевший за пультом управления установки, провел пальцем по клавише, и звук исчез. В наступившей тишине стал слышен шелест
Второй день эвакуация станции шла полным ходом. Согласно поступившему приказу, Уверану предстояло демонтировать и отправить домой больше половины всего оборудования. Оставляли самое необходимое, без чего невозможно поддерживать работу станции.
Получив приказ, Уверан вышел на связь с куратором и попробовал отговорить от поспешного решения.
– Выполняй, – мрачно ответил тот, не став слушать объяснений, – без дискуссий.
– Но вы понимаете, что мы теряем… – попытался сказать Уверан.
– Слушай, неужели ты думаешь, что здесь пляшут от радости по поводу закрытия? – не выдержал Свард. – Или в Управлении, по-твоему, одни идиоты сидят? Мы и так тянули сколько могли.
Уверан промолчал. Спорить с разъяренным начальством глупо. И небезопасно.
– Судя по твоим же докладам, там вот-вот начнется война. Да еще с применением ядерного оружия.
– Не факт…
– Не важно! Есть вероятность… – Свард замолчал, пережидая вспышку злости.
По совести, Уверан, конечно, прав. Нельзя уходить с планеты, оставляя столько загадок и вопросов. Но ситуация такова, что лучше сейчас оставить за спиной тайны и версии, чем потом кусать локти, потеряв людей и технику.
– На эту твою Землю надо либо посылать поисковую экспедицию под прикрытием из космоса, либо… удирать. Что мы сейчас и делаем.
– А почему не первое?
– Потому что сил на все у нас нет. На Гадеркоре мы лоб в лоб столкнулись с датлайцами. А там богатейшие земли. И отличная возможность строить космические корабли на орбите, а потом перегонять их через «контур» к нам. Осваивать космос рано и поздно придется.
– А местное население?
– Оно о нас и не знает. Там целый материк пустует. Материк! Вот за него и воюем.
– Ясно… – вздохнул Уверан.
– Коль ясно – действуй. Вывози технику, демонтируй систему наблюдения и контроля. В общем, у тебя должно остаться столько, чтобы это можно было увезти за два дня. Эвакуируй персонал, готовь место под полную очистку.
– И сколько нам сидеть в таком… кастрированном виде?
Свард хмыкнул, глянул куда-то вбок, за объектив, видимо, что-то читал.
– Недели две-три. Может, меньше. Мы сразу сообщим.
…После разговора Уверан приказал начинать демонтаж оборудования. А сам вызвал старшего техника, начальника группы охраны и своего зама. Ввел их в курс дела, задал несколько вопросов по работе, а потом распределил обязанности.
– Я занимаюсь отправкой. Ты, – он посмотрел на своего зама, – берешь на себя демонтаж датчиков и систем контроля и охраны.
– Один вопрос, – перебил его начальник группы охраны Орни Вошэл. – Снятие всех систем сделает нас глухими и слепыми. И потом. Режим «завеса», работающий сейчас, тоже придется закрыть. А если в Ущелье залезут местные?
– Им не до Ущелья. У него такая слава, что еще года два сюда никто носа не покажет.
– А
– И что? Они шли по дороге, не глядя по сторонам, и больше всего хотели проскочить злополучное место. Уверен, тишина и отсутствие тумана только насторожат их. Будут ждать пакостей похлеще.
Уверан перевел взгляд на начальника техгруппы Макума Эсваду.
– Отключение систем будем производить одновременно с их снятием. Так что по Ущелью придется походить и вашим людям.
– Хорошо. Я выделю двух человек.
– «Гнезда» тоже снимать? – спросил Вошэл. «Гнездами» называли автоматические системы обнаружения и уничтожения. Они состояли из аппарата, способного распознать приближение человека или техники на расстоянии до двадцати километров и засечь летящий объект на высоте восемь километров. Как только объект был обнаружен, сигнал поступал на пульт диспетчера. И если он давал команду на огонь, «гнездо» обрабатывало цель либо из двуствольной автоматической пушки калибром сорок пять миллиметров, либо запускало ракету или гранату. Имея большой боекомплект, «гнездо» могло держать противника на расстоянии около часа. А бронированный корпус позволял выдерживать попадание восьмидесятимиллиметровых снарядов повышенной мощности.
Вокруг станции стояло шесть «гнезд», и они перекрывали все пути подхода к ней.
– Снимайте. Вообще снимаем все. Оставляем только двенадцать датчиков возле обоих входов. Их – в последнюю очередь.
После совещания к Уверану подошел его заместитель.
– Все так серьезно?
Уверан скривил губы и махнул рукой. Ваэн без слов понял – задница. Полная.
– И сколько мы будем сидеть, открытые всем ветрам?
Предки Ваэна когда-то были моряками, в его имении все пропитано духом моря, и лексикон соответствовал семейной традиции.
– Не больше трех недель. Думаю, снимут раньше.
Заместитель потер подбородок, подавил вздох, аккуратно поправил воротник форменной рубашки и встал с кресла.
– У меня второе задание всего… не знаю, часто мы уходим с открытых планет?
Уверан глянул на него, изобразил улыбку. Беспокойство молодого коллеги понятно.
Из хорошей семьи, в ГТП поступил по протекции, однако вопреки ожиданиям (папенькин сынок, протеже, за спиной жирная лапа) показал себя хорошим и умелым специалистом. Был отмечен после первой операции, повышен в должности и оправлен на стажировку в самый первый из открытых миров. Волей случая оказался в центре спонтанно возникшего конфликта между сотрудниками миссии и аборигенами. Спас своего начальника и двух оперативников, был ранен, но вывез всех в безопасное место и до прихода аварийной команды самостоятельно оказывал помощь раненым.
После такого подвига его наградили и послали на курсы подготовки руководящего состава. Окончив их с похвальными оценками, Ваэн мог рассчитывать на самостоятельный пост и перспективу сделать карьеру в начале службы.
Однако он, что удивительно, не потерял голову от первых успехов и сам попросил назначить его помощником начальника станции на одном из вновь открытых миров.
И вот здесь, на Земле, произошел такой казус. Эвакуация станций всегда считалась чем-то весьма неприятным. И хотя в данном случае вины персонала нет, тень поражения падает на всех. И конечно, на руководство станции.