Правила чужой игры

Фомичев Алексей Сергеевич

Я осторожно опустил труп на пол и пошел дальше. Следом Димид с бойцами.

…Главарь спал в просторной комнате на хорошей кровати. Одежда висела на спинке стула, кобура с пистолетом – на маленьком столике, кепка с сетчатым козырьком-эмблемой рядом.

В противоположном углу комнаты на диване – второй телохранитель. Этот в одежде, автомат под рукой, только разгрузка снята.

Я уже свободно вошел в дверь, встал у изголовья. Включил фонарик. Тонкий, но сильный луч ударил в глаза Латамиру. Тот недовольно сморщил нос, повернул голову

в сторону.

Димид прошел к телохранителю, тот спал более чутко, приподнял голову, рука машинально ухватила автомат.

– Кто?..

Пули ударили в грудь, разрывая одежду, бандит захрипел, попробовал сесть, но еще два выстрела отбросили его на спинку.

Я толкнул Латамира в ногу. Тот наконец раскрыл глаза, заслонил их рукой, спасая от яркого света.

– В чем дело? Ты кто?

– Вставай, Латамир. Гость в дом – бог в дом.

Главарь сел, бросил взгляд на телохранителя, тот сполз на пол, пятная кровью доски и материал обивки Дивана.

– Берите его, – кивнул я Димиду. – И на улицу.

– Кто ты такой?

Димид и Богуш схватили Латамира, отвесили ему пару тумаков, чтобы был послушным, связали за спиной руки и подняли. Главарь сдавленно прошипел:

– Вы трупы! Вы знаете, на кого руку подняли? Да вас живыми зароют!

С улицы вдруг ударил автомат. Два одиночных выстрела нарушили тишину. Я напряг слух, ожидая продолжения, но никто не стрелял.

– На улицу, – скомандовал я и достал радиостанцию – «угол-три», это у вас?

– Да, – с небольшой заминкой ответил Ральф.

– Что произошло?

– Да так… потом. Все под контролем. Все отработано.

– «Угол-один», как у тебя?

– Норма, – подал голос Свен. – Зачищены все дома.

– «Угол-два»?

– Тихо. Дороги пусты, – вышел на связь Влад.

Я убрал радиостанцию, потер ладони друг о друга и глубоко вздохнул. Полдела сделано…

На улице стремительно светлело. Силуэты людей стали четче, проступили очертания деревьев на другом конце села.

У ветхой изгороди меня ждали Ральф и Свен.

– Как обстановка?

– Норма. Сорок один труп.

– А что за стрельба? – спросил я Ральфа. Тот досадливо махнул рукой.

– Да один крендель… приспичило ему, засел на толчке. А на выходе налетел на наших. И ствол с собой прихватил… ну Тихон его и подстрелил.

– Подстрелил… – передразнил я лейтенанта. – Прощелкали нужник. Почему не осмотрели?

– Дак развалюха…

– Ладно. – Я глянул на часы. – Пора. Где Латамир?

– На пустырь увели. Ругается…

– Хрен с ним. Все, начинаем действо!

Свен кивнул, достал внушительного вида тесак и подошел к трупу Юргена. Пинком перевернул на живот, сноровисто отделил голову от тела, вытер лезвие о штанину убитого. Зажал в кулаке отлетевшую в сторону голову и повернулся ко мне.

– Заканчивайте тут.

Я пошел к пустырю, на ходу закидывая автомат за спину. Мне нужны свободные руки.

По селу из дома в дом сновали бойцы с обнаженными

клинками тесаков и пехотными лопатами в руках [22] . В дверях они появлялись уже с трофеями – отрубленными головами боевиков.

22

Часто пехотную лопату в литературе неправильно называют саперной лопаткой. По виду они похожи, но у пехотной лопаты лезвие заострено, а у саперной – нет.

Латамира трясло. То ли не отошел от сна, то ли замерз на свежем воздухе. Или душа ушла в пятки и отплясывала гопака. Он был босиком, ступни исчезли в невысокой упругой траве, усыпанной жемчужинами росы. Глаза бандита зыркали по сторонам. Рядом невозмутимо стояли Димид и Богуш. На пленника почти не смотрели.

Я в сопровождении Ральфа и Свена подошел к главарю. Тот впился в меня пристальным взглядом, полным ненависти. И страха.

– Вы кто? Из какого отряда? Совсем охерели? Ты знаешь кто?..

– Заткнись! Ты свое откомандовал.

Латамир вжал голову в плечи, сплюнул.

– Тебя достанут.

– Кто? Твои дружки? Виконт, Хирург?.. Или Ролку позовешь?

Я глянул назад. К пустырю сходились бойцы. У каждого в руках одна или две отрезанные головы. Латамир тоже глянул по сторонам, глаза вылезли из орбит, челюсть стала отвисать.

Бойцы шли не спеша, бесшумно, легонько помахивая странными трофеями. Головы покачивались взад-вперед, кровь капала на траву, оставляя черные дорожки. Было впечатление, что три десятка Персеев только недавно сразили медузу Горгону и одновременно шли показывать добычу. Жутковатая сцена при полной тишине, в полумраке раннего утра навевала далеко не самые приятные ощущения, особенно у того, кто попал в плен к этим Персеям.

– Что происходит? – выдавил из себя Латамир. – Вы чего хотите?

Я ухватил бандита за шею и притянул к себе.

– Ты, сука, натравил своих псов на блокпост?

– Какой блокпост?

– Тот самый! – Сильный рывок встряхнул бандита, голова мотнулась туда-обратно. – Ты хвастал, что покажешь фараонам, кто хозяин в Зоне?! Что, ссышь?

Латамир резко выдохнул, прошипел:

– Я вас, фараонов, никогда не боялся! И давил всех…

Короткий удар в солнечное сплетение выбил из него дух.

Латамир замолчал, пытаясь вдохнуть. Сдавленно прошипел:

– Тебе конец! Тебя найдут и придавят!

Легкий тычок под подбородок поднял его голову.

– Латамир! Глянь.

Тот посмотрел мне за спину. В тусклом еще свете утра я разглядел, как посерело его лицо.

Метрах в двадцати от нас выросла небольшая пирамида. Из отрубленных голов. Залитые кровью лица, полуоткрытые рты и глаза, серая кожа, неровные обрубки шей.

Главарь не сразу отвел взгляд, судорожно сглотнул, словно его разобрал приступ рвоты, икнул.