Правила хорошего тона

Черкашина Владислава Андреевна

– Про меня много чего говорят, - пробурчала я, не оборачиваясь.

– Нет, я серьезно, - парень перескочил через несколько ступенек и преградил мне путь.

– Смотря что говорят, - спокойно проговорила я, крепче сжав учебники в руках, словно они были моим щитом-защитником.

– Ну… что ты ябедничаешь учителям, когда все решают сбежать с урока, пишешь на некоторых доносы… а про какую-то криминальную историю с одной девахой из класса даже рассказ написала и его опубликовали, - на одном дыхании выдал он.

Ну, что я тут могу еще добавить? В общем и целом

картину он описал достаточно пространно, без подробностей. Любопытно, кто ему на меня досье выложил? Наверняка «квартет соблазняшек» либо Сверстников – они же вроде знакомы. А после того, как в прошлой четверти я облила Димку кипятком, он меня в сто раз сильнее ненавидит. Видимо, больно было, да так ему и надо.

– Ну? – напомнил о себе новичок.

– Нет, - приняв решение быть милой и доброй, ответила я со смущенно-рассеянной улыбкой, - на самом деле, я белая и пушистая. Перевожу старушек через дорогу. Помогаю первоклашкам с домашними заданиями. Состою в обществе защиты природы, - сладко проговаривала я, копируя стиль общения с парнями Вики Смирновой, - и вообще, неужели ты не видишь нимб над моей головой? – покрутив пальцем, как бы изображая светящийся обруч, жестко усмехнулась.

Точка. Парень обрушился в шок. Я решительно двинулась мимо, но, как назло, оступилась, и стопка книг в моих руках рухнула. Черт. И зачем он кинулся мне помогать? Кто его просил?

– Неужели ты хочешь, чтобы я о тебе плохо думал? – недоуменно спросил Ковалев, протягивая мне учебник.

Я уже было решила оставить его вопрос без внимания и даже спустилась на несколько ступенек вниз, но потом передумала и повернулась к нему лицом – он все еще стоял посреди лестницы.

– Мне плевать, что ты обо мне думаешь, - безразлично, но с какими-то горделивыми нотками в голосе отчеканила я и быстро пошла прочь.

Ну что ж, не все мачо получают то, что кажется им недоступным, а значит и интересным.

Была ли я когда-нибудь склонна к математике? Может быть, может быть… три жизни назад. Нет, я решительно не могу понять, в чем смысл греческих буковок и в чем их преимущество над теми же русскими? Ладно, хоть теперь математичка призналась, что по итогам теста я вполне могу претендовать на твердую «четыре» и даже возможную «пять». Мне нужна твердая «пять». Хорошо, что в запасе перед экзаменами есть еще несколько месяцев.

В относительно приподнятом настроении я брела «домой». Фраза «дом, милый дом» сюда не подходит. Скорее, как говорила одна британская писательница: «наш дом – могила с окнами».

– Вернулась, наконец-то! – рявкнула с порога бабка.

Я аж оторопела. В это время дня она обычно спит. Но тут мой взгляд случайно падает на незнакомые мужские «тапки» в прихожей у порога.

– А что такое? – осторожно осведомилась я.

– Хахаль к тебе приперся, - прохрипела старуха, делая очередную затяжку, - только смотри! Не шумите, голова разболелась что-то, - заходя в зал, пробурчала она.

Без лишних вопросов я решительно прошла мимо нее прямиком в свою комнату. Резко открыла дверь

и замерла, забыв, как дышать. На моей кровати, как ни в чем не бывало, сидел… Ковалев. Интересно, откуда он узнал, где я живу?

– Привет, - неуверенно улыбнувшись, произнес он.

Боже, какой стыд… Мои пенаты явно не были готовы к приему гостей. Скромный бардачок – это еще мягко сказано. Обшарпанные стены, дырявые обои, пыльный потолок… Досоветский письменный стол и жесткий деревянный стул, как для заключенного… Старая скрипучая кровать с местами дырявым и заштопанным полувековой давности покрывалом…

– Как ты узнал, где я живу? – наконец напряженно поинтересовалась я.

– У ребят спросил.

Я продолжала стоять на пороге, как вкопанная. И при этом старалась не смотреть Александру в лицо – не переживу такого позорища.

– Зачем пришел? – мысленно проваливаясь под землю, спросила я, обращаясь к настольной лампе.

– Ты записную книжку забыла. Помнишь, когда учебники уронила?

– Ты ее читал?

– Конечно, нет, за кого ты меня принимаешь? – возмутился парень.
– Я хотел сначала позвонить, но ни у кого нет номера твоего мобильного…

– У меня его нет, - пояснила я.

– Номера?

– Мобильного.

– Как так?

Я неопределенно повела плечом. Повисло взаимонеудобное молчание.

– Пожалуйста, уходи, - первой не выдержала я.

Уж слишком инородным он смотрелся в моей комнате. На фоне архаичной старины такое пронзительно яркое пятно современности.

– Ты живешь с бабушкой и дедушкой?

– Да.

– А где родители? – не унимался новичок.

– В Анталии отдыхают, - без запинки, не моргнув и глазом, ответила я.

– Круто.

– Да.

Очередная заминка в диалоге. Но я не могла избавиться от мысли, насколько неуместен Ковалев в моей спальне.

– Спасибо, что принес, - я потрясла книжкой в руке, - но уходи.

– Ладно, до завтра, - не стал ни на чем настаивать мой новый одноклассник.

Правило третье: Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю – не из этой оперы!

– Санек, лови! – Сверстников со всей дури запульнул в Ковалева бейсбольным мячом.
– Ну-у-у, растяпа!

– Прости, мужик, - стушевался парень и отвел глаза в сторону.

Ну да, ну да. Видела я, когда в школу входила, как на скамейках на первом этаже новенький с Викой развлекался. Скакала и ржала она, сидя на его коленях, как настоящая скаковая лошадь. Выходит, «соблазняшки» не остались без завтрака. Поглотили с потрохами. И почему это парни клюют на легкодоступных девиц с тоннами макияжа по всей физиомордии и ни граммом естественности?

Не знаю, не могу в толк взять, что же стряслось, когда все пошли переодеваться, да только с боевым кличем подхватил меня Сверстников со своими подпевалами и потащил в пацанячью раздевалку. Естественно, я от неожиданности завизжала. Первая реакция – шок. Затолкали меня внутрь и загородили собою дверь. Вторая реакция – я от «амбре» их раздевалки задохнусь.