Правила одиночества
Шрифт:
Слово «помывка» было из гарнизонного лексикона.
— Я подумаю, — сказал Ислам.
— Думать некогда, — заявила Дана. — Чуть не забыла: тебе письмо.
Она протянула тонко скатанный листок бумаги. Ислам развернул его и прочел следующие слова: [45]
Письмо было написано на чистейшем азербайджанском языке с использованием старого кириллического алфавита, от которого во время перестройки новые власти независимого Азербайджана в приступе самоутверждения
45
Брат! Я виноват перед тобой, надеюсь, что ты меня простишь. Зная твою щепетильность, прошу тебя согласиться на ее предложение. Они (власть) нас имеют, как хотят. Как говорится — мне отмщение, и аз воздам. Для того, чтобы вернуть свои деньги, все средства хороши. Время силовых методов прошло, видишь, да, к чему это приводит? Я себя имею в виду. За меня не думай. Мне тюрьма — дом родной. Отдохну здесь немного от мирской суеты. Только жалею, что с тобой мало поговорили. Сейчас понимаю, как мне не хватало тебя все эти годы…
— Почему сразу не показала? — спросил Ислам.
— Забыла, память девичья.
— Ладно, — сказал Ислам, — я согласен.
— Тебе не стоит сегодня возвращаться домой.
— Я уже думал об этом: попросил знакомых, чтобы мне подыскали другую квартиру.
— Тебе и вчера не стоило туда возвращаться.
— Я был не один.
— А, ну да. Здесь наверху, в доме, я арендую квартиру для VIP-гостей. Иногда сама там ночую, если поздно заканчиваю. Можешь пожить там, пока не найдешь квартиру. Держи ключи. Восьмой этаж, квартира номер 28. Прислать тебе кого-нибудь из девочек?
Ислам засмеялся:
— Чтобы скрасить одиночество?
— Почему бы и нет?
— Я еще не так плох, чтобы платить за любовь. Лучше ты сама приходи: вспомним прошлое.
Лана покачала головой.
— Ты обиделась? Извини.
— Нет, но я бы обиделась, если бы ты этого не предложил. Ты видел фильм «Сегун»? Там про японцев. У главного героя и жены главного самурая была любовь, но изменять мужу она не могла — хранила верность. Она присылала к нему на ночь гейшу, свою служанку. Б этом что-то есть, ты не находишь?
— Нахожу, но я имел в виду: предаться воспоминаниям в прямом смысле.
— Ай какая жалость! — насмешливо заметила Лана.
«Ай, какая красота!» — сказал себе Ислам, когда оказался в квартире. Из окон открывался панорамный вид на старые московские дома — один другого причудливее, совсем как на тех картинках, которые продавались на вернисаже возле ЦДХ на Крымском валу. Прямо напротив, в шикарном особняке, находилось чье-то посольство. Слов на латунной вывеске было не разобрать, а во флагах Ислам не разбирался. У посольства был аккуратный, ухоженный дворик, подстриженные газоны, на парковке стояли чистые, красивые автомобили. Кусочек Европы посреди славяно-татарской Орды.
Квартира была обставлена со вкусом и оборудована бытовой техникой по последнему слову. Ислам принял душ и лег на кровать, надеясь немного вздремнуть. Усталость, накопившаяся за несколько дней, была велика, но сон не пожелал прийти к нему: он лежал, разглядывая лепнину на потолке, и думал о том, куда мог деться Сенин, пытался вычислить его местонахождение. Через полчаса он поднялся и отправился прошвырнуться по Арбату.
На улице дул пронизывающий ветер. Сильные порывы рвали из рук прохожих зонты. Земля была схвачена морозцем, кое-где на неровностях застыла вода, превратившись в мутноватый лед. Вечерело, неуверенно зажглись фонари. Подняв воротник пальто, Ислам шел под
В конце улицы он спустился в китайский магазин, купил бутылку сакэ, набор фарфоровых стопок, палочки и вернулся домой.
Все это время он испытывал странно знакомое чувство, как будто все это с ним уже было, и, только вернувшись в квартиру, вспомнил, что это напоминало: студенческие годы, общежитие, ежедневная проблема ужина.
Лучше всего крыши были видны из кухни, обеденный стол стоял вплотную к подоконнику. Ислам выложил на стол всю свою добычу. И в этот момент заиграла мелодия дверного звонка. Ислам удивился, вышел в прихожую. У двери не было смотрового глазка, но на стене висела белая коробка видеодомофона. Он снял трубку и на маленьком экране увидел девушку. Черно-белое изображение было несколько неестественным, но девушка напоминала Оксану. Ислам удивился еще больше и открыл дверь.
— Добрый вечер, — сказала Оксана, — можно войти?
— Теперь я вижу, что он добрый, — согласился Ислам и посторонился, пропуская гостью.
Он помог ей снять плащ и увидел, что девушка одета в кимоно.
— Какая прелесть! — заметил Ислам. Некая догадка мелькнула у него в голове, но он не успел ее зафиксировать.
— Я пришла приготовить вам чай, — заявила девушка.
Ислам улыбнулся: неубиваемый малороссийский акцент плохо сочетался с японской национальной одеждой, но это было забавно. «Оксюморон» — неожиданно легко вспомнил он слово, которое в подходящих случаях обычно безуспешно вылавливал из глубин памяти.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал Ислам, — простите, вы по велению сердца или долга? То есть по своей воле или по просьбе хозяйки?
— Не имеет никакого значения, — резонно ответила девушка, — я, между прочим, уже второй раз прихожу. Вас не было дома. О! — воскликнула она, заглянув на кухню, — вы же совсем самостоятельный мужчина! Светлана Викторовна говорит: «Поднимись к нему. Наверное, он там голодный». У вас что, сегодня японский ужин? Недурно.
— Я предчувствовал, что вы придете в кимоно.
— Вы хотите сказать, что знали, что я приду?
— Нет, не знал, это я для красного словца. Наши мысли, наверное, совпали. Независимо от нас, поток подсознательного. Садитесь.
— Это вы садитесь, а я за вами поухаживаю. Сейчас я сделаю чай.
— Хорошо, — согласился Ислам. Он сел, стал смотреть, как легко девушка в кимоно двигается по кухне, доставая из шкафов тарелки, чашки, блюдца, столовые приборы. Чувствовалось, что она не впервые выступает в этом качестве. От этой догадки Ислам ощутил легкую грусть и что-то, похожее на ревность. Тем не менее, это было красиво.
— Ну вот, все готово, — сказала Оксана, разливая чай и кланяясь ему.
Караев улыбнулся.
— Я что-то не так сделала? — спросила девушка. — Я забыла, как правильно кланяются. Меня учили искусству чайной церемонии — правда, работать по специальности не пришлось.
— Нет-нет, все хорошо, — заверил ее Ислам, — спасибо. Надо подогреть сакэ.
Оксана достала из шкафа маленький водочный графин, наполнила его рисовой водкой и поставила в микроволновку. Через несколько секунд печь пискнула, девушка извлекла графинчик и наполнила стопку, стоящую перед Исламом.