Правила первокурсницы

Сокол Аня

— Уверен, ты очень пожалел об этом, когда я оставил эту уютную пещерку и отправился обратно. За ней. — Он снова прижал меня к себе. — Есть аварийный алгоритм у твоей игрушки на такой случай?

— Алко… Что? — уточнил Альберт.

— Аварийная последовательность, — как ни в чем не бывало, ответил тиэрец. — Если основная дает сбой, активируется запасной план. Да, есть, не зря же Эми пошла следом. Слава вращающему коленвалу, остальные остались на месте.

— А что на такой случай алко… ритма не было? — уточнила Дженнет.

—

Был, но он бы вам не понравился. — Вьер снова прикрыл глаза.

— Я не могла оставить раненого, — Цецилия стала перебинтовывать голову Альберту.

— А из меня помощник был никудышный, — добавил тот.

— А я не собиралась никому помогать кроме себя, — с какой-то обреченностью призналась герцогиня. — И мне до смерти надоело притворяться хорошей.

— То есть ты притворялась хорошей? — уточнила Гэли. — Боюсь, нас ждет конец света. А ты, — она повернулась к Мэрдоку, и в ее голосе явственно слышалось негодование, — почему не пошел за… — слово «мной», которое явно осталось недосказанным, — за ним?

— Потому, что уйди я, здесь остался бы один раненый и две беззащитные женщины, — грустно ответил Хоторн. — Я не смог этого сделать. Прости, если разочаровал.

На миг в пещере повисла тяжелая, почти давящая на плечи тишина, а потом Гэли вздохнула и совсем другим тоном произнесла:

— Это ты прости. Я просто очень устала, происходит демон знает что, и я совсем… совсем… — Она закрыла лицо руками и всхлипнула.

— Мне не за что тебя прощать, — вернул ей ее же слова Хоторн и коснулся плеча девушки. Очень красноречивый жест. Очень интимный.

На этот раз тишина была совсем иная, более обнадеживающая что ли. Более выжидательная. Она как предчувствие грозы, как предчувствие неминуемого. Откуда-то я поняла, что время разговоров закончено.

— Солнце село, — тихо сказал Вьер, снова поднимая голову. И мы все посмотрели на выход из пещеры, за которым сгустились серые сумерки. — Времени почти не осталось. Глаза Дев выстроятся в ряд за час до рассвета, а еще через полтора разойдутся на тысячу лет. — Он говорил, закрывая рукав куртки, обнажая запястье с татуировкой. Пальцы пробежались по витому рисунку на коже, и…

Я ничего не ощутила, ни малейшего колебания зерен. И, тем не менее, на светлой коже вдруг проступила оскаленная звериная морда. А еще через мгновение мы услышали клацанье когтей по камням, и в пещеру заглянула металлическая кошка.

— Девы, — выкрикнула Дженнет, поднимаясь. — Ты позвал ее! Но как? — Она перевела взгляд с тиэрца на его зверя, словно тот мог ей ответить.

— Да, позвал, — не стал отрицать бывший сокурсник. Модуль управления специально вживлен в плоть так, чтобы маги ничего не почуяли.

— Не хочу ничего знать, — замотала головой Гэли. — Ничего!

Тем временем кошка подошла к хозяину и даже боднула его лобастой башкой в бок, как самая обычная Мурка, что жила у нас в погребе. А Вьер одной рукой потрепал ее по уху, как и любую другую

любимицу, а второй что-то нажал. Раздался отчетливый щелчок, а потом в его руке появилась фляжка. Я вскочила. Ничего не могла собой поделать. Любые жидкости и пузырьки, которые держал в руках пришелец с той стороны Эры, вызывали среди нас нездоровое волнение и ажиотаж. Очень нездоровое.

— Это не противоядие, — вздохнув, пояснил он и отвинтил крышечку.

— Можно? — протянула руку Цецилия.

— Прошу, — с понимающей улыбкой парень протянул ей флягу.

Целительница поднесла ее к лицу, понюхала горлышко и нахмурилась.

— Настойка листвянника?

— Да. — Вьер взял флягу обратно.

— Ой, а мне отец про этот настой рассказывал, — сказала Мэри. — Его дают висельникам перед казнью, если дознаватели перестарались и приговоренный не может сам переставлять ноги, а еще каторжникам чтобы они работали… — Ее голос становился все тише и тише. — Папенька говорит, что после того, как его выпить, ощущаешь небывалый подъем, — Вьер на ее глазах сделала два больших глотка, — и прилив сил. Но потом… Потом все равно тело возьмет свое и перестанет слушаться. Кто-то спит два дня, кто-то остается парализованным до конца жизни, а кто-то и вовсе отправляется на встречу с девами.

— Чудное средство, — прокомментировал Альберт и, протянув руку, попросил: — Дай и мне.

— Но… — начала Мэри.

— Никаких «но», — ответил ей Вьер и легонько словно вскользь коснулся лица девушки. — У нас нет выбора. Я должен закончить начатое, а то, что будет потом, будет потом.

— Идем, — скомандовал железнорукий, делая глоток и возвращая флягу моему бывшему сокурснику и делая шаг к выходу. С перевязанной головой кузен смотрелся еще более сумасшедшим, чем обычно.

— Идем, — согласился Вьер. — Только не туда.

Тиэрец сделал первый неуверенный шаг, потом второй, третий. По мере того, как настойка начинала действовать, плечи выпрямились, походка стала ровнее и увереннее.

— Как бы прискорбно это не прозвучало, но нам туда, — бывший сокурсник указал на черный провал чуть выше человеческого роста, что уходил куда-то вглубь скалы. Тот самый, что вызывал во мне необъяснимое чувство тревоги.

— Да ты шутишь! — воскликнула Дженнет, останавливаясь рядом с парнем, железная кошка, вынырнув из-под его руки, очень быстро для такой большой зверюги юркнула в темный ход.

— Рад бы, но нет. — Вьер ступил в коридор следом за Эми. — Не передумали?

— Почти, — прошептала Мэри, и они герцогиней одновременно шагнули в тень. Альберт догнал их через два шага.

— Ты сказал, там тупик? — задумчиво проговорил Крис, глядя на Мэрдока. — Соврал?

— Нет. Там тупик, — ответил Мэрдок и протянул руку Гэли.

— Так куда мы тогда идем? На экскурсию? Сталагмиты посмотреть?

— Лучше уж их, — ответила Гэли, поежилась и все же вложила свою руку в ладонь Хоторна.