Правила первокурсницы
Шрифт:
Дверь захлопнулась, и я осталась в кабинете магистра одна. В кабинете, где со всем сторон на меня смотрели не лица родовитых предков, а похвальные листы, грамоты, приказ о награждении и жаловании какие-то привилегии… Они давили сильнее, чем взгляды пращуров.
Отчего-то вспомнились слова магистра: «об этом и сам уже догадался». А кто еще кроме него догадался? Кто из тех, кто был сегодня у разрушенной библиотечной башни, видел, как я бросилась за «тиэрским бароном»? Сколько еще таких догадавшихся?
Я прижала руки к горячим щекам. А ведь это важно, и дело не в репутации. Не только в репутации, которая скоро начнет трещать по швам, как
Магистра не было долго. Очень долго, мне показалось целую вечность. Но сколько точно я не знала, от этого вечность становилась еще длиннее. Я даже успела пожалеть об оставленном в комнате разбитом брегете, успела обругать учителя за медлительность, солнечный свет, что заглядывал сквозь стекла, за яркость. Успела даже зажать уши ладонями, чтобы не слышать крики с улицы, которые, как нарочно, провоцировали открыть эту дверь и выбежать…
Крики?
Я подскочила к окну, пытаясь что-то разглядеть, но как назло напротив кабинета магистра росло дерево, невзрачное с короткими топорщащимися ветками, а еще дальше начинались высокие корпуса Посвящения жриц. Я вытянула шею, но так толком ничего и не увидела и со злостью стукнула ладонью по подоконнику. Кисть тут же отозвалась болью. Грохнул выстрел метателя. Тяжело грохнул. Свинцовый заряд. Я вздрогнула, словно стреляли в меня. Снова раздались крики. На краткий миг я поддалась панике и бросилась к двери. Почему-то казалось, что там сейчас происходит что-то важное и что-то ужасное одновременно. Всегда что-то важное происходит без тебя.
Стреляли Криса, я была в этом уверена. Он там, а я здесь…
«Вы едва не превратили игру «в догонялки» в настоящий бой», — вспомнила я слова магистра и остановилась. Поняла, что держусь за ручку двери, готовая распахнуть ее и выскочить в коридор. Поняла, заставила себя разжать пальцы и вернулась к окну, как раз в тот момент, когда с правого края показался шар отчаливающего дирижабля.
— Значит, он все же сделал это, — прошептала я. — Смог уговорить князя.
Несмотря на очевидное, верилось с трудом. Я пока не понимала хорошо это или плохо…
Снова раздались выстрелы. Сразу три, словно канонада из пушек в честь спуска нового воздушного судна. Вернее взлета. Такие же громкие и такие же пугающие.
А потом шар накренился. Я до боли закусила губу. Девы!
Раздался отвратительный скрежет. С таким звуком паровой мобиль задевает кирпичную стену. С таким звуком сминается кабина, с таким звуком лопается и осыпается на мостовую стекло. И пусть, он слышался отдаленно, но воображение художника уже вовсю рисовало картины произошедшей катастрофы, совсем, как Эрнестале десять лет назад.
Шар накренился, задевая дерево, снова раздались крики, снова выстрелил метатель. Воздушное судно вздрогнуло, словно что-то ударило по шару, его повело вправо на шпили Отречения, который издалека выглядели такими острыми. И теперь уже закричала я. Но тут шар выровнялся и стал медленно подниматься над островом. Я видела обрывок каната, который болтался у корпуса пассажирской корзины, словно крысиный хвост. И этот хвост тлел, как фитиль пушечного ядра. Дверь в салон отсутствовала, и я даже не хотелаузнавать
А я еще добрых полчаса прижималась лбом к стеклу, стараясь разглядеть хоть что-нибудь. Но ни выстрелов, ни криков больше не было слышно. Видимо, игра в догонялки была закончена. Но воцарившаяся тишина, казалась мне куда более зловещей, чем беготня и звуки сражения.
Магистр вернулся, когда минула целая вечность.
— Дирижабль отчалил, — коротко проинформировал меня учитель, подходя к столу. — Дженнет доставят к родным.
— Думаете целителям удастся найти противоядие? — спросила я, просто потому что нужно было что-то спросить. Что угодно, только не то, что мне хотелось знать на самом деле, потому что ответ мог мне не понравиться…
— Нет, — не стал врать учитель. — У нас был образец противоядия, но вы истратили его на барона Оуэна, хотя я и пытался вас остановить. А этот ублюдок не стоит даже… — не договорив, магистр повернулся, и я поняла, что он очень зол.
— Вы поверили в его виновность, да? — сказала я, ненавидя себя за слезы, что звучат в голосе. Ненавидя за слабость в коленях, ненавидя за отчаяние, что прошлось холодом по коже.
— Я поверил своим глазам, — резко ответил Йен Виттерн. — Только что я видел, как барон Оуэн с боем прорвался на дирижабль. На тот дирижабль, который, я лично уговорил князя отправить на землю, чтобы Дженнет могла побыть с семьей, пока у нее еще есть такая возможность. Я видел, как ваш Крис, — он произнес имя с презрением, — швырнул механический взрыватель в дверь корзины, когда судно отдавало швартовы. Я видел, как ее снесло. И этот взрыватель помещался у него в ладони! Это не наша технология! Она с Тиэры, у нас нет таких миниатюрных зарядов, что могут детонировать…ааа! — Он махнул рукой и устало спросил: — Леди Астер, вы понимаете, что Дженнет заразили коростой только для того, чтобы этот дирижабль отчалил, только для того, чтобы пришелец с Тиэры мог уйти?
— Неправда! — меня одолевало отчаяние. Все не так! Все должно быть не так! Он же поверил мне!
— Было у меня подобное предположение, но… — не слушая меня, сказал Йен Виттерн.
— То есть вы предполагали, но все равно уговорили князя? — спросила я. Мне очень хотелось, чтобы он засомневался, чтобы допустил возможность того, что все это большая ошибка.
— Да. — Он снова посмотрел на меня, его полуприкрытый глаз на изуродованной стороне лица был налит кровью.
— Но почему? — спросила я со слезами. — Вы знали, но не верили?
— Нет. Я сделал это потому, что жизнь всегда важнее смерти. И жизнь любого из моих учеников важна, будь это хоть герцогиня, хоть дочь травника. Ради этой жизни, стоит пренебречь смертью пришельца с Тиэры.
— Он не пришелец с Тиэры! — неожиданно выкрикнула я. — Я знаю это.
— Вы не знаете, а хотите в это верить. Хотите настолько, что я даже допустил возможность рокового стечения обстоятельств, хотя понимал, что ваш разум затмевает какая-то романтическая ерунда.
Холод медленно поднимался по позвоночнику. Такого я не ожидала. Мой единственный союзник… Поправка, тот, на кого я надеялась, тот, кто должен был мне помочь, оказался ничем не лучше остальных. Даже хуже. Я чувствовала себя ребенком, которому на день рождения вместо игрушек преподнесли учебник по грамматике.