Правила подводной охоты
Шрифт:
Я включил связь и передал в эфир, уже не заботясь о том, что взводный меня услышит:
«Рипли. Выйди на связь, здесь Копуха».
«Я у поверхности, глубина тридцать метров».
«У тебя есть связь с берегом?»
«Нет. Иногда пробивается сигнал с плавучей станции «Тапробани». Они засекли сигнал SOS и выслали катер».
У меня защемило сердце. Леська, оказывается, совсем рядом. Но Жаб приближался, и мне надо было думать о другом. Включив водометы, я ринулся прямиком к донной платформе.
Конечно, у меня не было полной уверенности,
«Да что же ты медлишь, тварь!» — подумал я, и в тот же момент ударило мощное ультразвуковое орудие, превратив воду над моей головой в белый луч пены.
Я зажмурился, стиснул зубы, но уже понял, что выстрел предназначался не мне. Почему? Не знаю. Платформа с ювелирной точностью поразила Жаба, превратив его вместе со скафандром в кровавый клок мяса, а меня полностью проигнорировала. Ни одна торпеда не сдвинулась с места, и все шестнадцать ультразвуковых пушек молчали. И вдруг я понял, что было тому причиной. Она приняла меня за своего, за одну из рожденных ею тварей, потому что океан меня изменил, как сказала Молчунья. Теперь мы с платформой были одной крови.
Добравшись до пульта управления, я блокировал ракетные шахты, а затем набрал код самоликвидации и включил обратный отсчет. Через полтора часа все пятьдесят тонн нитрожира рванут, прессуя воду и разметая в клочья все это кошмарное великолепие. Но перед тем, как навсегда покинуть это место, я опустился на дно возле Жаба. Платформа убила его. И не помог ему аппарат, настолько же уродливый, как и большинство его сумасшедших придумок.
«Прощай, командир, — подумал я. — Спасибо, что сделал меня охотником».
Я перецепил на себя ящик со «светлячками» и, набирая скорость, направился в сторону станции. Я ощущал себя в полной безопасности, зная, что ни одна из окружающих платформу тварей не сможет ударить меня.
На обратный путь у меня ушло чуть больше часа, такую скорость я выдавил из двух водометов. Когда впереди показались огни станции, я услышал в наушниках радостный голос Паса:
— Живой!
— Как там, Копуха? — спросил Долговязый.
«Это долгая история, я ее вам расскажу где-нибудь в сухом месте, вечером, за бутылочкой виски. И будет она не хуже всех ваших стариковских охотничьих баек. Если вкратце, то Жаб мертв. Его убила платформа. А сама она скоро рванет по программе самоуничтожения».
— Ты добрался до пульта? — уважительно уточнил Викинг.
«Я же обещал, что потом расскажу. Рипли тоже в порядке, она уже на поверхности. А сюда идет спасательный катер от «Тапробани». Так что можете паковать чемоданы».
Я протиснулся между модулями станции, желая поскорее узнать о том, как себя чувствует Молчунья, но ее на месте не оказалось.
«Молчунья, здесь Копуха. Ты где?»
«Рядом с тобой, — появилась
Я быстро оглянулся и увидел Молчунью. Она включила водометы и почти мгновенно скрылась во тьме. Судя по сонару, она уходила к месту гибели Жаба.
«Стой!» — показал я и устремился следом.
К счастью для меня, Молчунья отлично управлялась с амфибией и с батипланом, но скафандром управляла не супер. Немую с непривычки закрутило, и я довольно легко догнал ее и схватил за каркас. Но чертова девка метнулась прочь с такой силой, что меня шибануло об угол старого проржавевшего перекрытия. Я разозлился и долбанул Молчунью по шлему растопыренной ладонью. Сработало. Первая реакция бессознательная, и водомет послушался моей команды, а не ее.
Я мог бы долго увещевать ее на Языке Охотников, но хотел посмотреть ей в лицо. На буквы легко не обращать внимания, а послать товарища, глядя ему в глаза, не так просто. Наконец-то мне удалось повернуть Молчунью к себе лицом. Она зажмурилась и начала мотать головой.
И вдруг я увидел, как из порезанных жабер моего аппарата темными лентами змеится кровь, разум запаниковал — надвигалась знакомая тяжесть удушья. Не раздумывая ни секунды, я выхватил из каркаса кинжал, вспорол мышцы скафандра и выдернул из катетера трубку. Так, одной бедой меньше, теперь хоть не умру от потери крови.
Молчунья снова рванула в темноту, но я уже не мог гоняться за ней. Счет пошел на секунды. В конце концов, это ее выбор. Она знала, что Жаб мертв. И все равно уходила. Вот и пойми людей после этого.
Сердце колотилось тяжело, наполненная углекислотой кровь с трудом пробивалась по жилам. Я просунул в дыру скафандра шланг от баллонов и открыл вентили. Вдоль кожи запузырилось, и почти сразу удушье стало не таким страшным. Я подождал, когда в «рассоле» растворится побольше газа, и передал на базу:
«У меня повреждены жабры. Задействовал газ. Всплываю».
— Что случилось? — выкрикнул Долговязый.
«Потом расскажу!»
— Где Молчунья?
Я хотел написать, что она свалила, но тут у меня по экрану побежали буквы.
«Я здесь!» — сообщила немая и появилась из темноты.
— Что у вас там происходит? — орал Долговязый.
«Все в норме. Дышу».
Молчунья обняла меня и начала поднимать вверх на своих двигателях. Даже сквозь «рассол» было видно, что Молчунья рыдает. И двигатель от этого работал рывками.
«Пусть Викинг командует, на каких глубинах мне останавливаться». — передал я.
— Думаешь, я помню? Я вел Бака, ориентируясь на его состояние. Чуть не убил. Второй раз я такое не выдержу.
— Подожди, — вышел в эфир Пас. — Где твоя записка от Леси?
«В рундуке», — я и забыл, что там было написано на другой стороне.
Ну, вот так я и всплыл. Мой лучший друг диктовал мне цифры, написанные моим врагом. А наверху, в катере, меня ждала Леська — самый дорогой для меня человек на свете.