Правила секса
Шрифт:
Потом, когда мы в кровати, мы слышим, как кто-то стучится.
Джеральд выдает:
– Ш-ш-ш.
Я поднимаюсь, натягиваю джинсы и свитер. Открываю дверь. Это Шон, а не кореец. Он держит бутылку «Джек Дэниеле» и мафон, играющий Smiths.
– Можно? – шепчет он.
– Погоди. – За мной темнота. Ему ничего не видно. – Сейчас выйду, – говорю.
Закрываю дверь, надеваю ботинки и выхватываю пальто, какое придется, из тьмы гардероба.
– Кого там черт принес? – спрашивает Джеральд.
– Через минуту буду, – говорю.
– Ты уж постарайся, – отвечает он.
В
– Я ловлю себя на мысли, что говорю с тобой, когда тебя нет. Просто разговариваю. Веду беседы.
На самом деле – ничего подобного, но мне просто кажется, что именно это и надо сказать, кроме того, он несравнимо симпатичнее Джеральда.
34
«Хоровод вокруг фонтана» (англ.).
– Лучше б ты не втирал мне такую хуйню, – говорит он. – Как-то это мерзко. Сбивает с толку.
Потом мы занимаемся любовью в снегу. После этого я говорю ему, что у меня есть билеты на концерт REM в Ганновере на следующей неделе. Он закрывает лицо руками.
– Слушай, – говорит он, поднимаясь. – Ты прости.
– Не стоит, – говорю я. – Бывает.
– Мне не хочется с тобой идти.
– Я не хочу, чтобы все свелось к этому, – предупреждаю я.
– А я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Да? Ну, есть ли… – Я замолкаю. – Что ты можешь с этим поделать?
Он делает паузу, потом:
– Ничего, наверно. Больше не могу.
– Но я хочу узнать тебя, – говорю я. – Хочу узнать, кто ты есть.
Он морщится, поворачивается ко мне и произносит, вначале повышая голос, а затем смягчая его:
– Никто никогда никого не узнаёт. Нам просто приходится мириться друг с другом. Ты никогда меня не узнаешь.
– Что, черт подери, это значит? – спрашиваю я.
– Это просто значит, что ты никогда меня не узнаешь, – говорит он, – пойми это. Реши вопрос.
Тишина, снег прекращается. С того места, где мы лежим, сквозь деревья нам виден освещенный, словно с открытки, кампус. Кассета выключается со щелчком, затем автоматически переворачивается. Он допивает «Джек Дэниеле» и уходит. Я в одиночестве бреду обратно в комнату. Джеральд ушел, оставив мне длинную записку о том, какой же я все-таки засранец. Но это неважно, потому что ночь получилась занятная: в снегу, бухие и без корейца.
Лорен
Все происходит довольно внезапно. Мы на зимнем карнавале в городе.
До этого мы предприняли вялую попытку поиграть в снежки на лужайке перед общим корпусом (на самом деле это я бросила снежок ему в голову; ему слепить снежок не хватило сил, не говоря о том, чтобы бросить), затем отправились в «миджете» его приятеля в город на бранч. После того как мы нацеловались на чертовом колесе и накурились в комнате смеха, я ему рассказываю.
Ш.: Что думаешь делать, когда вернемся?
Я: Не знаю.
Ш.: Купим пару граммов, фильм возьмем в прокате или чего?
Я: Не знаю.
Ш.: Что такое? В чем дело?
Я: Я беременна.
Ш.: Правда?
Я: Да.
Ш.: Это от меня?
Я: Да.
Ш.: Это действительно от меня?
Я: Слушай, я собираюсь… «решить вопрос», так что не волнуйся.
Ш.: Нет. Не надо.
Я: Что? Почему нет?
Ш.: Слушай, у меня идея.
Я: У тебя идея?
Ш.: Давай поженимся.
Я: О чем ты говоришь?
Ш.: Выходи за меня. Давай поженимся.
Я (про себя): Это мог быть ребенок Франклина, но всегда есть вероятность, что на самом деле он от Шона. Но я уже сильно припозднилась, и беременна уже довольно давно, и мне не припомнить, когда же мы с Шоном познакомились. Другой вариант – Ноэль, хотя навряд ли, и еще это мог быть первогодка Стив, но это еще менее вероятно. Это также мог бы быть Пол. Вот и все, с кем я была в этом семестре.
Ш.: Ну?
Я: О’кей.
Шон
Мы с Лорен решили не идти сегодня на бранч, там непременно будет слишком много глаз, слишком много праздношатающихся, интересующихся, кто с кем ушел со вчерашней вечеринки, поздним утром в столовой будет холодно и темно, а люди, поняв в итоге, с кем они провели ночь, будут с сожалением таращиться на сырые французские тосты; там будет слишком много знакомых. Поэтому на бранч мы отправились в «Брассери» на окраине города.
В «Брассери» была Роксанн, но без Руперта. Там была Сьюзен Гринберг с мудилой Джастином. Пол Дентон сидел в углу с этой лесбой Элизабет Силан с театрального и каким-то парнем, который, кажется, вообще не учился в Кэмдене. В конце зала заседал препод, которому я точно должен был по крайней мере четыре работы. Городской, которому я доставал драгсы, стоял около джукбокса. Полная реализация паранойи.
Мы с Лорен сели, посмотрели друг на друга и прыснули. За «кровавой Мэри» я понял, как же сильно хочу жениться на Лорен и как сильно хочу, чтобы она за меня вышла. А после еще одного коктейля – как сильно хочу, чтобы у нее был мой сын. После третьего коктейля все это показалось попросту веселой затеей, а не клятвенным обещанием, которое непросто будет выполнить. В тот день она выглядела по-настоящему красивой. До этого мы накурились и теперь помирали с голоду. Она не сводила с меня бешено влюбленных глаз и ничего не могла с этим поделать, и мне было приятно таращиться на нее; мы много съели, и я наклонился вперед и поцеловал ее в шею, но остановился, когда заметил, что кто-то глядит на наш столик.