Правила вождения за нос. Сумасшедший домик в деревне
Шрифт:
– Ты должна простить мне прежнее малодушие. Я стал другим, Настенька! Я хочу жениться на тебе! Поверь, я жить без тебя не могу. Все будет иначе, гораздо лучше, чем в первый раз!
Тут Стас не выдержал, вышел из кухни и сказал:
– Лучше, чем в первый раз, получается только кувырок через голову.
– Вы?! – изумился Захар так неподдельно, как будто пришел к жене и застал ее с соседом. – Что вы здесь делаете?
– Вы правда хотите, чтобы я доложил об этом?
Захар молча прошел мимо него на кухню, неся перед собой коробку с тортом, словно щит.
–
– Еще чего! – хмыкнул Стас. У него сделалась такая наглая физиономия, что Настя глазам своим не поверила. – Ничего я вас не извиню. И все, что вы собираетесь обсуждать с моей невестой, меня очень даже касается!
С этими словами Стас взял со стола торт и повертел его у себя перед глазами.
– Положите на место! – рассердился Захар. – Зачем вы цапнули коробку?
– Проверяю срок хранения, – любезно ответил тот. – Я бы на месте продавщицы обязательно всучил вам лежалый товар. У вас лицо… подходящее.
– Да?!
– Да. Еще не хватало, чтобы вы нас отравили.
– Вы что, собираетесь есть мой торт?!
– А вы что, не дадите?
Настя плюхнулась на табуретку и сказала:
– Сейчас Фокин приедет. Вы и при нем будете ругаться?
– Еще и Фокин? – мрачно спросил Захар. – Бывший Светкин муж? А этому что здесь надо? Или он тоже на очереди в женихи?
– Я не понимаю, Захар, – не выдержала Настя. – Что ты так распоясался?
– Мне больно смотреть, как ты губишь свою жизнь. Я хочу тебе помочь, ведь я – твой настоящий друг… в отличие от всех остальных. Даже твоя Светлана – не идеал!
Стас отрезал себе кусок торта и засунул его в рот. Он с самого начала собирался вывести Горянского из себя, но тот разозлился как-то сам собой.
– Вот тебе и моя подруга не угодила, – рассердилась Настя.
– Подруга! – фыркнул Захар. – Ха! Да эта подруга предаст тебя, как только на горизонте появятся подходящие брюки!
– С чего ты взял?!
– Думаю, он проверял, – предположил Стас и по-детски облизал пальцы.
Захар посмотрел на него агрессивно, словно охотник на рябчика. Стас прямо почувствовал, как офисные мышцы напряглись под пижонским пиджачком. Он даже удивился, что Захар так уверен в себе. Наверное, этот тип владеет парой приемов самообороны и рассчитывает на легкую победу, если дело дойдет до драки. Внезапно Стасу так захотелось подраться, что он даже руки спрятал под стол.
Когда дверной звонок зашелся трелью, Настя вскочила и сказала обиженно:
– Ну вот, Степа уже приехал!
Она побежала открывать, и Стас немедленно обратился к Захару:
– Ну, что? Вы уже напились чаю?
– У меня жажда, – ответил тот. – Сильно сушит рот.
– Это от старости, – сообщил Стас. – Старикам все время чаю хочется.
Захар вскочил, сделавшись от ярости серо-буромалиновым, табуретка с визгом отъехала в сторону и бабахнула в холодильник. В груди его теснились чувства, которые он не знал, как выразить. Тогда он захрипел, размахнулся, нацелив кулак в ненавистное лицо, и ударил. Стас отклонился, схватил пролетевшую
– Вы что, подрались?! – ахнула Настя, вбегая в кухню.
За ее спиной появился молодой мужик, стриженный оптимистичным «ежиком», с широкой физиономией, большим ртом и носом картошкой.
– Ну что ты? – удивился Стас. – Просто несчастный случай. Понимаешь, у Захара постоянно сушит рот – он мне признался. Наверное, какое-нибудь неприятное заболевание. Не в этом суть. Он хотел налить себе еще чашечку чая и поскользнулся. Я даже сделать ничего не успел!
Захар встал на четвереньки и помотал головой.
– Познакомься, Стас. Это – Степан, – сказала Настя.
Мужчины пожали друг другу руки через стоящего на четвереньках Горянского, который все никак не мог прийти в себя. Вероятно, искры перед его глазами складывались в узоры.
– Привет, Захар! – обратился к нему Фокин и, наклонившись, потянул за шиворот.
Горянский принял наконец вертикальное положение. Он весь был воплощением оскорбленного достоинства.
– Какого хрена тебе тут надо? – спросил он Фокина, переходя с недавнего сладкого баса на кислый тенор. – Тебе своих девиц мало? Еще мою подавай?
– У-у-у, Захар! – протянул Степан. – Эдак ты сейчас еще раз поскользнешься.
– Нет! – испугалась Настя, заслоняя от них Горянского. – Вы что это, драться сюда пришли?!
– Настя, честное слово, – проворчал Фокин. – Ты должна была сообщить мне обо всех гостях.
– Захар, тебе лучше уйти, – твердо сказала Настя.
– Да? – вспетушился тот, и даже волосы у него встали хохолком. – Ладно, я уйду. Если тебе этого так хочется.
Он резко развернулся и вышел в коридор. Настя пошла за ним.
– В следующий раз, пожалуйста, звони заранее! – недовольная тем, что все получилось так неудобно, попросила она.
– Следующего раза не будет! – ответствовал Горянский тоном начальника, твердо решившего уволить прогульщика и разгильдяя. – Никакого следующего раза. Я предложил тебе себя, ты меня выгнала… Так что все.
– Захар, я тебя вовсе не выгоняю, что ты выдумал! – расстроилась Настя.
– Выгоняет, выгоняет! – заявил Стас, тоже выходя в коридор. Ему совершенно не хотелось, чтобы Горянский выпросил у Насти мелодраматический прощальный поцелуй. – Она как только узнала, что вы по лестнице поднимаетесь, сразу воскликнула: «Принес же его черт на мою голову!»
Подошедший Фокин низко фыркнул, как конь, опустивший морду в ведро с водой.
– Стас, ты что?! – ахнула Настя, бледнея.
– Ах, черт, я забыл, что он – твой начальник и все такое…
– Думаю, на «все такое» у него уже пороху не хватает, – съязвил Фокин, который терпеть не мог Горянского.
Проглотить намек на свою мужскую несостоятельность Захар, конечно, не мог и кинулся на Фокина. Немедленно получил по зубам, отлетел к двери, ударился в нее спиной и икнул. Потеснив его, Фокин открыл замок, схватил Захара за шарф, развернул и мощным пинком послал его на лестничную площадку.