Правила выживания в Джакарте

Цимеринг Арина

Ага, сто раз, с нарастающим раздражением думает Рид. Ты все помнишь до каждой буковки, старый манипулятор. Тем не менее он подыгрывает:

– Я сказал, что буду счастлив войти в сени святого дома, чтобы посвятить свою жизнь Господу.

– Почти, – соглашается епископ. – Правда, звучало это как «только тронь меня, и я разрежу тебе горло и нассу в него, ты, пидор».

Ой, да?

– Это все мой селатанский акцент.

Рид машинально берет в руки ручку и принимается ее вертеть. Нарастает

ощущение, что епископ в своей обычной хитрой манере заманивает его в капкан.

– Хорошее было время, – вздыхает Эчизен, а потом рассеянно взмахивает ладонью, будто пытаясь ухватить какое-то фантомное забытое воспоминание. – А еще ты только и болтал, что о том мальчишке… Как там его звали? Тот, с которым ты вырос?

Ручка в пальцах у Рида дергается и замирает. Капкан издает жесткий, скрежещущий звук, но из него еще есть шанс выбраться, и Рид пытается:

– Ваше преосвященство, вы же меня знаете. Я компанейский парень. У меня этих друзей почти столько же, сколько недругов. – Он щелкает пальцами. – Могу перечислить всех в хронологическом порядке.

– Эйдан.

– Да подождите отказываться!

– Я говорю про конкретного твоего друга, – обманчиво мягко прерывает его епископ. – И ты об этом знаешь.

Конечно, про конкретного, старый ты урод, и Рид понял, что ты понял, что Рид понял. Но знаешь что? Иди к черту. И этот кое-кто конкретный тоже пусть идет к черту. Дудки. Рида ждет лодка до Куала-Лумпура, понятно?

Рид злится и оттого даже не шутит в ответ.

– Видишь ли, в чем дело, Эйдан… Я сказал, что ты очень удачно оказался в городе. – Епископ медленно поднимается с кресла и также медленно обходит стол. – Не только потому, что сейчас дому Господню очень пригодились бы твои таланты, хотя я их и не умаляю. Давай я расскажу с самого начала.

Он останавливается сбоку от Рида, сложив руки за спиной и рассматривая застекленный винтажный сервант, в котором выставлены иконы.

– Оттиски Карл сбыл мелкому дельцу по имени Сиритат Чантара.

Господи, это что, Чопинг? У него есть нормальное имя? Вот она, главная новость дня.

– Денег выкупить у Карла оттиски в одиночку у Сиритата не было. Поэтому ему пришлось быстро искать сообщника. И он нашел одного.

Рид тут же проводит связь с предыдущей темой разговора. О, черт. Нет. Нет-нет-нет, только не говорите ему, что этот узкомордый придурок…

– Они договорились продать их «Желтым Тиграм», группировке из Сурабаи. Но сообщник Сиритата обманул и его, и покупателей. Украл оттиски и скрылся.

Черт, вот дегенерат, с глухой злобой думает Рид.

– Это Сиритат рассказал, когда Салим его навестил. Правда, вместе с Салимом его решил навестить и Картель – к сожалению, слухи в этом городе расходятся быстрее, чем Господь карает неугодных. Но в любом случае и мы, и они опоздали. Оттисков у Сиритата уже не было.

Воровать

из-под носа у Картеля, ну ты и…

– Поэтому, пожалуйста, Эйдан, – епископ поворачивается к нему лицом и мягко просит: – Отметь на карте все места, где мог лечь на дно твой друг Хитрец Мо, про которого ты так часто травил байки.

Поправочка: Хитрец Мо был его недругом, но Рид уверен, что сейчас епископа не интересуют такие нюансы. Да и байки, которые травил про него Рид, носили не однажды-мы-как-то-с-моим-приятелем характер. Скорее их сюжет можно было уложить в предложение: «Ага, Мо снова что-то замышляет, пойдемте сломаем ему нос».

В общем, может, вступив в Церковь, Рид и трепался о нем – но только в уничижительном ключе, понятно?

Бесполезный кусок безмозглого дерьма. Воровать то, на что охотится Картель, да Рид поверить не может, что этот прыщ решится на такое… Его же теперь убьют.

Сваливай, говорит он себе. Это не твои проблемы.

Твои проблемы, говорит он себе, – это Руссо, который хочет снять твой скальп и съесть его с красным вином, а не идиот, который в тринадцать лет чуть не переехал тебя на мопеде.

Отметь на карте то, что они от тебя хотят, говорит он себе, а затем нарисуй поверх огромный член, если хочешь, – и, ради всех святых, руки в ноги и пошел отсюда.

Вслух Рид говорит другое:

– А что, если… – почему-то произносит его рот, – если я сам его найду?

Если бы можно было вырубить себя, Рид бы себя вырубил. И отпинал бы по ребрам бесчувственное тело.

– О? – улыбается епископ. – Я-то думал, ты уже успел составить план побега. В конце концов, именно в этом ты хорош… – Он смотрит на него хитро. – Неужели решил задержаться в родных пенатах?

– Я найду его вам, – повторяет Рид упрямо, – окей? Без шуток, ваше преосвященство. И если эти ваши скрижали Завета у него – я их вам верну.

Капкан со скрежетом захлопывается.

Эчизен улыбается – и на этот раз есть в этой улыбке что-то триумфальное. Он молча возвращается к столу, а Лестари помогает ему сесть – в последнее время у старика, видимо, совсем плохо с ногами.

– Очень хорошо, – кивает епископ. – Очень хорошо, Эйдан. Я верю, что ты сможешь найти Хитреца Мо быстрее, чем Картель. Ты ведь сможешь?

И смотрит на него в упор.

– Ладно, договорились, – говорит Рид так, будто, согласившись, он делает всем одолжение. – Но у меня одно условие.

И он скрещивает руки на груди.

– Церковный шмот я больше не надену.

Глава 3

На следующий день Риду выдают бойскаутский стартер-пак: «Глок», нож и церковный костюмчик. Все казенное, костюмчик новенький, с сияюще-белой, цвета «стрелять-вот-сюда», колораткой, а пистолет – старый и щербатый.