Правила Зодиаков
Шрифт:
За первой дверью оказалась кухня. Точнее, кухонька – крошечная, пятиметровая, с плитой на две конфорки, мини-холодильником, узким столом и двумя табуретками.
За второй дверью обнаружился совмещенный санузел, оборудованный по-спартански просто.
Третья вела в комнату, служившую одновременно спальней, гостиной, кабинетом и столовой.
Широкое эркерное окно со шторами коричневато-бежевой расцветки выходило во внутренний двор. У дальней стены примостился низкий диван-оттоманка, обтянутый кожей приличного качества, в противоположном углу высился платяной шкаф с зеркалом. Посредине
Отто спохватился о своих вещах. Доктор Порвис сказал, что их перевезли сюда от Уны, но квартира выглядела абсолютно нежилой – этакий перевалочный пункт для временно оставшихся без жилья, работы и средств к существованию.
Он подошел к шкафу и распахнул дверцы. Вся его одежда была здесь. Свитера, рубашки, трусы, майки и носки были аккуратно разложены по полкам. В соседней секции висели брюки, пиджаки, плащ, спортивная куртка и зимнее пальто. Теперь, когда Отто основательно похудел, вещи были велики ему на пару размеров и казались снятыми с чужого плеча; впрочем, других у него пока не было.
Ни книг, ни рукописей, ни печатной машинки, ни альбомов с марками, которые Отто собирал со школьных времен, ни прочих личных вещей. Больше всего его беспокоили рукописи – что, если их изъяли? Уна, конечно, ничего не могла бы с этим поделать. Всё остальное наверняка сохранилось в неприкосновенности.
Тишину разрезал телефонный звонок. Отто подошел к аппарату, висящему на стене рядом с диваном, и снял трубку.
– Отто Рейва слушает.
– Ты уже дома!
– Если это можно назвать домом.
– Тебе не нравится? – упавшим голосом спросила Уна. – Понимаю. После нашего… после…
– Я пошутил. Ты из больницы звонишь?
– Конечно, – после секундной заминки ответила Уна.
Она совсем не умела лгать. Так и не научилась за двадцать пять лет их брака.
– На самом деле ты дома, да?
– Понимаешь, коллега, которую я должна была подменять, неожиданно поправилась…
– Вот и славно, – Отто сделал вид, что поверил. – Отдохнешь хотя бы.
– Я вот зачем звоню. Во-первых, твоя верхняя одежда. Она без нашивок. Отнеси ее в ближайшее ателье. Адрес на тумбочке в прихожей. Покажешь паспорт с датой рождения – сделают нашивки. Попроси, чтобы по срочному тарифу.
– У меня нет денег.
– Я оставила в тумбочке. Слушай внимательно… ты слушаешь?
– Да, – раздраженно сказал Отто.
Он не любил, когда Уна включала учительницу.
– Продукты в холодильнике. И обязательно сходи к Наставнику. Не затягивай с этим.
– Я и не собирался затягивать. Очень интересно взглянуть на этого человека.
– Ты будешь удивлен, – загадочно сказала Уна.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что ты удивишься. Да, и продли выписку о нетрудоспособности. Сегодня, в крайнем случае – завтра. Нельзя, чтобы между датой выписки и датой продления был промежуток хотя бы в один день. Ты по-прежнему прикреплен к нашей поликлинике. Помнишь,
– Я не идиот, Уна.
– Я знаю! Но прошло три года, когда ты в последний раз там был. И твоя память еще не полностью восстановилась.
– Извини. Мне не по себе, да еще эта проклятая головная боль…
– Ляг, поспи. Постельное белье в шкафу.
– А где остальные мои вещи? Здесь только одежда.
– Всё у меня.
– Всё? – с нажимом повторил Отто.
– Да. И я должна передать тебе деньги.
– Какие деньги?
– За издание твоей последней книги. Она вышла через четыре месяца после несчастного случая.
– «Путь к вершине» все-таки издали?
– В твердом переплете и с предисловием какого-то литературного критика… Забыла фамилию.
– Берндардс?
– Погоди, я посмотрю… – в трубке зашуршало. – Да, Лоу Берндардс.
– Ничего себе.
– Мне передали из издательства несколько экземпляров. Вместе с твоим гонораром.
– Тебе следовало сказать об этом раньше, – мягко упрекнул Отто.
– Ох, знаю, знаю!
– Я зайду вечером. Ты будешь дома?
Уна молчала. Она молчала так долго, что Отто решил, будто связь оборвалась.
– Уна?
– Да.
– Я спросил, ты вечером дома?
– Видишь ли, нам лучше не…
– Доктор Порвис и тебя обработал?
– Я не за себя беспокоюсь! И Порвис тут не при чем.
– Это будет дружеский визит. Мне и в самом деле нужны мои вещи.
– Хорошо. Приходи к семи часам. Я приготовлю ужин.
Повесив трубку, Отто задумался. С одной стороны, его переполняла радость от того, что книгу все- таки издали. Той зимой ему последовательно отказали три издательства, и он морально готовился получить отказ и от четвертого, когда из-за поворота внезапно выскочила та машина.
Отто отогнал прочь гадкую мысль о том, что книгу могли издать в преддверии его смерти, зная о том, что он лежит в коме и вряд ли выкарабкается (бывали случаи, когда издание посмертного романа поднимало котировки автора на такую высоту, о которой при жизни тот и мечтать не мог). Вероятно, роман все же признали стоящим, раз уж сам Лоу Берндардс, который всегда был нарасхват, снизошел до предисловия. Отто знал, что книга получилась сильная; это убеждение не имело ничего общего с писательским тщеславием (вполне, впрочем, обоснованном в его случае, доказательством служил общий тираж его произведений, переваливший за полмиллиона экземпляров).
С другой стороны, «Путь к вершине» при любом раскладе – умри Отто или останься жив – стал последним его романом. Эта мысль была куда более неприятной, нежели предыдущая. Что толку в хвалебных отзывах и гонораре, если он больше никогда ничего не напишет? И все благодаря им, кем бы они ни были: горсткой сумасшедших, шайкой оголтелых бандитов или командой пляшущих под чужую дудку узурпаторов.
Шрам разнылся сильнее прежнего. Отто прошел на кухню, закинул в рот горсть разноцветных таблеток, запил водой из-под крана. Потом с любопытством осмотрелся.